Библиотека - Индия Ру ::: Поэзия

Внутренняя свобода

"IBAMEDIA - Всемирная литература, 3-3_2000 - АЛЬМАНАХ ИНДИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Автор:
НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ. Амареш Нугадони

1
Весь вчерашний день, пока не одолела усталость, он провел за опрыскиванием и поливкой растений. Обычно еще перед восходом солнца обходил ферму, а уж потом приступал к утреннему омовению. Но сегодня, когда, проснувшись, выскочил из хижины, уже рассвело. Туман начал рассеиваться. Далекие холмы освещались золотыми лучами солнца. Птицы парили в небе. Воробьи на соседней акации, всполошившись, не успокаивались. Они гнездились на дереве и поднимали такой гам, только когда приближалась опасность. Он осмотрел дерево и окружающий его кустарник, подумал: «Должно быть, где-то змея»,— и вскоре увидел ее. Змея приближалась к гнезду.
— Пошла прочь! — закричал и бросил в нее камнем.
Змея насторожилась и стала уползать. Ее туловище казалось вздутым. Наверно, уже проглотила нескольких птенцов. Подумал, что надо бы прикончить ее. Воробьи загалдели еще громче. Змея далеко не уползет, так как прибавила в весе. Он бросил в нее еще один камень, в то время как она плавно двигалась по стволу дерева. На этот раз камень попал в цель, и змея свалилась. Взял еще один камень, чтобы раздавить ей капюшон, но она успела скрыться в кустарнике. Он почувствовал досаду из-за того, что змея оказалась вне пределов досягаемости. Но она, безусловно, была ранена. Да, она ранена, и муравьи обязательно сбегутся и съедят ее. Мысль, что змея не выживет, успокаивала. Еще не опомнившись от странного волнения, он продолжал стоять и смотреть. Воробьи вскоре возвратились в свои гнезда, но шум не утих. Одно гнездо упало с дерева. Он, подобрав, заглянул в него и увидел маленьких птенчиков с открытыми клювами. Птенчики пищали. Их тельца были влажными от крови. Жалкое состояние малюток тронуло его сердце. Почувствовал себя виноватым, ведь гнездо упало из-за камня, который он бросил.
Взобрался на дерево, установил гнездо, привязав к веткам его концы, и бытро спустился. Только спустившись вниз, осознал, что родители-воробьи зачастую не приближаются к гнездам, до которых дотрагивались люди. Кроме того, он установил гнездо в каком-то месте наугад — как смогут они его узнать? Расстроился: «Ну почему змея первая появилась этим утром, растревожив меня?» Обеспокоенно взглянул туда, где исчезла змея, и увидел стадо бродячего скота. Крикнул «эй!», побежал с палкой в руке навстречу стаду. К тому времени три коровы уже перебрались через ограду из колючей проволоки. Другие проталкивались следом... Гонял их до тех пор, пока они не выстроились в ряд и не спустились с другой стороны холма.
Солнце поднялось над горизонтом уже на целый ярд. А огромные перелетные птицы, которых в этом году много, обычно взлетали до восхода солнца. Покружив над холмом, возвращались к водоему в нескольких милях отсюда. А с наступлением сумерек летели мимо холмов неизвестно куда. Но сегодня утром он их не увидел, потому что они уже были у водоема, а ведь так любил наблюдать за их полетом и утром, и вечером.
С наступлением зимы птицы исчезнут; он знал об этом уже шесть или семь лет... Когда вернулся к усадьбе, то обнаружил, что бродячий скот помял кое-какие растения. Колючая проволока развязалась в нескольких местах. Некоторые столбы сломались, некоторые упали. Все нуждается в ремонте. И напоминал ведь об этом хозяину, но тот все откладывал, потому что ремонт требовал немалых расходов. А он уверен, что, если сейчас не починить ограду, бродячий скот погубит ферму. В прошлом году деревья обильно цвели, но плоды не появились. Это казалось естественным: все-таки цвели впервые. Лимонные деревья начнут плодоносить со следующего года. Кокосовые пальмы цвели в прошлом году, но орехи не созрели... Думалось об этом по дороге на ферму скорее по привычке, и вдруг он услышал отдаленные человеческие голоса. Остановился и прислушался. Двое детей играли во дворе храма Ханумана, расположенного на вершине холма Ханумана. Ему стало любопытно. Кто они? Зачем пришли сюда? Он двинулся в том направлении мимо колодца и, выйдя за территорию фермы, поднялся на вершину холма. Увидев его, дети побежали в храм. Оттуда вышел мужчина и, сложив руки в приветствии, сказал:
— Мы пришли молиться богу Хануману.
Потом появилась женщина. Должно быть, его жена; дети встали рядом с ней. Судя по всему, перед ним была вся семья.
— Я думал, никто не хочет молиться этому Хануману. А вот вы пришли ему молиться.
Почему-то он чувствовал себя счастливым, с одобрением поглядывая на них. Сел, представился работником с соседней фермы. Обменялся с ними вежливыми вопросами о здоровье. Семья, как оказалось,— из близлежащей деревни. У них возникла какая-то трудность, и ясновидящий посоветовал им молиться три дня богу Хануману, поэтому они здесь и должны находиться в храме в течение этого срока. Вот и еду собирались здесь готовить...
Он с интересом слушал, ведь обычно мало общался с людьми — всегда в окружении деревьев и трав, холмов и лесов, птиц и зверей... Вдруг услышал, что его зовут:
— Шивайя!
Встал и пошел на зов. Добравшись до сада, увидел, что Шамаппа принес еду. Он был расстроен из-за погубленных бродячим скотом растений, но старался не подать виду.
— Надеюсь, к концу зимы деревья зацветут.
— Перед элламазом солнечного тепла станет больше, и манго зацветут. И все будет иначе, чем в прошлом году. На этот раз обязательно появятся фрукты.
— Да, да. Но первые несколько лет урожай будет небогатый. Но с этого года мы можем надеяться на урожай кокосовых, лимонных и манговых деревьев.
Шамаппа прошелся по ферме и вернулся к хижине.
— Надо подготовиться ко всеобщему празднику в городе и угостить людей фруктами. А потом, на будущий год, мы сможем отвезти часть урожая на рынок.
— Либо сами отвезем, либо наймем агента,— предложил Шивайя.
— Шивайя, что стало бы с этим садом, не будь тебя?
— А что я? Ты дал мне еду и кров. А я лежу себе здесь да присматриваю за фермой, вот и все.
Они хорошо понимали друг друга. Классового различия — один хозяин, другой слуга — словно бы и не было.
Шивайя уже перешагнул зрелый возраст. До того, как пришел на эту ферму, он прислуживал священнику в храме. Питался тем, что подавали. Оказывал мелкие услуги приходящим паломникам, но никогда не ждал от них денег, будучи доволен, если поест вместе с ними. И Шамаппу однажды встретил в храме. По обыкновению, провел его по храму, показал, где спать. Они вместе поели. Шамаппа, тронутый его добротой, предложил десять рупий за услуги, но Шивайя отказался со словами:
— Для меня более чем достаточно того, что я могу разделить с тобой трапезу.
В ту минуту Шамаппе казалось, что он смотрит на самого Бога. Покоренный искренностью Шивайи, предложил:
— Пойдем со мной. У меня есть земля. Ты сможешь работать на ферме и жить там. Я обо всем позабочусь.
Шивайя согласился и пошел с ним. Семья Шамаппы оказалась небольшой: жена, пятнадцатилетний сын и он сам, владелец родовой земельной собственности в три с половиной акра у подножия холма Ханумана. Город тоже находился у подножия холма. Но Шамаппе вместе с семьей пришлось покинуть город после того, как он поступил на государственную службу. Когда вспыхнула эпидемия чумы, все ушли из города, расселились по разным местам да так и не вернулись. А Шамаппа после отставки вернулся в надежде провести остаток жизни в родных местах. Решил заняться земледелием. Пошел осмотреть место. С трудом верилось, что когда-то там были ухоженные сельскохозяйственные угодья. Ферма одичала, ветры и дожди не пощадили ее. Как и многие дома в городе, которые тоже были разрушены.
По распоряжению местных властей отмерили и разметили землю, починили старый колодец, обеспечивавший ферму водой. Шамаппа нанял нескольких работников, и вскоре на месте руин появилась новая ферма. Сделали ограду из колючей проволоки, вокруг участка посадили лимонные, манговые и кокосовые деревья. Надо сказать, пришлось приложить немало усилий, чтобы привести все в порядок. Но некому было присматривать за фермой. Те, кого нанимал, не задерживались более чем на месяц. «Как же ночевать одному в глуши?» — говорили.
Что правда, то правда. Ближайший город находился довольно далеко. И как раз когда Шамаппа начал всерьез беспокоиться о судьбе фермы, он встретил Шивайю. Тому же понравилась тишина этого места: решил остаться и построить себе хижину, если Шамаппа или его сын будут приносить продукты.
Фруктовым деревцам, когда Шивайя объявился на ферме, было всего шесть месяцев. Но отныне все свое время он проводил на ферме, ухаживая за садом, поливая его и опрыскивая, когда нужно. И шести лет не минуло, как сам стал частью природы, подружился с птицами. Диких животных поблизости не оказалось, и ферма была бы в безопасности, если бы не бродячий скот из соседних городов. Ну как не чувствовать себя счастливым!

2
Встав до рассвета Шивайя обошел ферму. Окружающий мир казался влажным от тумана и пустынным. Даже птицы, похоже, боялись покидать свои гнезда из-за холода. И бродячие коровы не появлялись... Когда Шивайя вернулся к хижине, чтобы умыться, услышал какой-то странный звук у колодца. Приблизившись и увидев то, что увидел, застыл как вкопанный. О н а лила на себя воду. На ней не было одежды. Потрясенный, зашагал обратно. Видел, как она встала и пошла в направлении холма Ханумана. Видел, как взошла на холм и ходила вокруг храма. Еще только светало. Шивайя, взволнованный увиденным, вспомнил жену. Он изо всех сил старался преодолеть волнение, но не мог... С женой когда-то вышла ссора из-за глупости. Тот горький эпизод уже, как ему казалось, стерся из памяти. А теперь вот семья, временно поселившаяся на холме Ханумана, напомнила ему о его собственной семье... Стала мучить необъяснимая боль. Он начал терять здравый смысл. Уже не мог спокойно присматривать за фермой, как раньше. И два последующие дня тайно наблюдал за женщиной, мывшейся у колодца и ходившей вокруг храма Ханумана. Волнение возрастало. Семейная жизнь, забытая за пятнадцать лет, вновь встала перед глазами. Нет-нет и начинал думать, а смог бы он вернуться к жене и обнять ее. Необычайная сила духа, полученная в единении с природой, убывала. Он стал терять самого себя. За эти три дня бродячий скот несколько раз заходил на ферму, все уничтожая на своем пути. Хозяин был очень огорчен: переживал, что ферме нанесен ущерб, которого можно было не допустить. Высказал это Шивайе. На следующий день, завершив трехдневное поклонение богу Хануману, семья уехала. Шивайя весь день не выходил из дому, терзая себя мыслями.

3
Как ни старался избавиться от своих мучений, беспокойство не покидало его. Он ощущал тяжесть своих мыслей. Будучи не в силах сомкнуть глаз, встал и вышел из хижины. Приближался рассвет. Все вокруг окутано туманом. Колючий холод отзывается по всей коже. Птицы вот-вот начнут взлетать...
Пока он озирался вокруг, взошло солнце. Роса на земле и на траве засверкала в солнечных лучах. И Шивайя сладко потянулся и зевнул, сразу же почувствовав себя намного лучше. Вспомнил семью, которая подняла в нем бурю. Сам того не сознавая, он ведь и страдал эти дни только из-за бури, поднятой ими в нем. Прошлой ночью приснился ужасный сон, но он не помнил подробностей, хотя этот сон, увиденный в полудреме, продолжал преследовать его.
Белая цапля пыталась сесть на дальнее кокосовое дерево. Каждый раз, когда птица, взмахивая крыльями, делала попытку расположиться на длинной ветви кокоса, та сгибалась под ее тяжестью. Казалось, цапля вот-вот упадет, но птица взмахивала крыльями и взлетала в воздух, а ветвь возвращалась на свое место... Снова и снова цапля опускалась на ту же самую ветку, снова и снова взмахивала крыльями и взлетала в воздух. Эпизод повторялся несколько раз. Шивайя долго стоял, наблюдая за птицей и сгибающейся веткой. Он то улыбался, то становился серьезным, то о чем-то сожалел. В нем зрела непонятная мысль. Не в состоянии выразить ее, он выбросил эту мысль из головы.
Посмотрел в сторону фермы, и его охватила тревога. Манго, лимонные и кокосовые деревья выглядели не так, как обычно. Они казались сильно поврежденными. Сделал несколько шагов в направлении деревьев и увидел, что самая большая ветка лимонного дерева сломана. Манговое дерево надломилось, и верхняя половина качалась из стороны в сторону. Кокосовые деревья тоже повреждены. Казалось, вся ферма погублена скотом. В голове сразу мелькнула сцена из сна, где огромное стадо бродячего скота уничтожало ферму. Отчаяние охватило его. Попытался прикрепить сломанную ветку лимонного дерева, но она полностью оторвалась от ствола. Он обнял дерево, выращенное им. Вдруг на другом конце фермы заметил хозяина и, потрясенный, какое-то время наблюдал, как Шамаппа подбирает каждую сломанную веточку, бегает от дерева к дереву, как сумасшедший.
— Шивайя!
Крик разорвал утреннюю тишину, эхом прокатился по всем углам фермы. Дрожа, Шивайя пошел к хозяину. Приблизившись, увидел, как много всего повреждено. Несмотря на холод, его прошиб пот, лицо сморщилось. Шамаппа смотрел на своего слугу в упор. Долго смотрел. Потом сказал:
— Шивайя, не вижу смысла ругать тебя. Слуга есть слуга. Мы построим здесь дом и сами будет присматривать за фермой. Отныне сам о себе заботься. Думаю, незачем тебе здесь оставаться.
И ушел.
Шивайя старался отогнать грусть: «Что поделаешь! Я не смог победить в борьбе с самим собой. И проиграл». Он по-брел к хижине и увидел цаплю, все еще пытавшуюся сесть на ветвь кокосового дерева. Всякий раз, когда тонкая ветка опускалась, птица подпрыгивала. Она не упадет. Шивайя задумчиво смотрел на цаплю. Улыбка скользнула по его лицу. Эта цапля не зависит от ветки. Живет благодаря умению летать. Зависит только от своих крыльев...
Еще раз оглядел все вокруг. В последний раз взглянул на ферму и, почувствовав, что увиденное навсегда останется с ним, довольный, зашагал с фермы куда глаза глядят.

Полная версия доступна в Pdf-формате (70k)