Джон Мастерс
Ночь над Бенгалией
(Ночные гонцы)
Глава 19
Нижний конец ковра перекосился и скользнул вниз. Он вцепился пальцами в верхний край и прижал подбородок к груди. Желудок рвануло вверх, дыхание перехватило. В колодце ревело все громче и громче. Голова непрерывно стучала о стены колодца, и эти удары барабанной дробью отзывались в спине и черепе. В ушах звучал пронзительный свист, в ноздри бил запах паленой шерсти.
Твердый камень исчез, и он почувствовал, что летит по воздуху. Ноги врезались в воду, и удар отдался в позвоночнике и голове. Он резко выдохнул, потом вдохнул. В желудок хлынула вода. Извиваясь, он выпутался из ковра, вырвался на свободу и устремился к поверхности. Как только он вынырнул наружу, звон в голове унялся, дыхание восстановилось, и он тут же сообразил, что с крепостной стены обязательно станут стрелять. Он погрузился в воду и поплыл по течению.
Когда перестало хватать дыхания, он осторожно приподнял голову, но все было тихо. Он поплыл дальше, высматривая остальных, и почти сразу наткнулся на миссис Хэтч. Она, захлебываясь и кашляя, болталась в воде, удерживаемая своими юбками. Завидев его, она сбивчиво проговорила: "Помогите, сэр. Я плавать не умею". Он подхватил ее под мышки и потащил за собой. Немного впереди он заметил Кэролайн. Она уверенно плыла, держась у уступа стены, и разговаривала с Робином, которого держала на руках. Она первой добралась до берега, и ждала в воде, пока Родни выберется на сушу и заберет у нее Робина. От потрясения ребенок оцепенел: он молчал, глаза у него бессмысленно ходили из стороны в сторону, и он никого не узнавал.
В двадцати ярдах от крепостной стены начиналась роща, которая тянулась на полмили до самой переправы. Родни завел всех в рощу, повернул налево, и двинулся вдоль реки. Они шли до тех пор, пока очертания крепости не скрылись за деревьями, потом опустились на землю, и замерли в ожидании погони. Но из крепости не раздавалось ни звука. Река была слишком далеко, так что они слышали только кваканье лягушек, хриплое дыхание миссис Хэтч и шорох капающей с мокрой одежды воды.
Кэролайн прошептала:
- Что случилось? Где мистер Маккардль?
- Мертв. Рани приказала всех убить. Деван.
У него стучали зубы, но только от холода. Он вообще не ощущал ничего, кроме усталости. Еще у него болела голова, и он никак не мог унять дрожь в руках. Он услышал, как Кэролайн резко втянула воздух, потом продолжила:
- Здесь нас легко отыскать. Надо уходить.
Он ответил:
- Пиру. Я пойду и приведу его. А вы дожидайтесь меня здесь.
- Хорошо, только пойду я. Ты слишком бросаешься в глаза, а я в этом сари - нет. Дорогу я знаю. Не спорь - у нас нет на это времени. Мне понадобится примерно полчаса или три четверти часа. Где вы будете, если вас станут искать, пока меня нет?
Он видел только ее силуэт. На темных городских улочках она легко сойдет за индианку. Он заколебался, пытаясь разглядеть ее лицо и думая о перевязанных ногах.
- Мы вернемся к реке и спрячемся под берегом. Если я услышу, что нас ищут, мы как-нибудь переберемся на другую сторону и двинемся против течения. Тогда ищи нас на том же месте, но на другом берегу. Так будет безопаснее. И, Кэролайн, Бога ради, будь осторожна!
Он ушла. Он вслушивался в темноту, пока не перестали трещать сучья, и понял, что она вышла в поля. Миссис Хэтч в оцепенении лежала у его ног. Он поднял ее, взял на руки Робина, и они стали пробираться к реке. В этом месте высота берега была примерно фута четыре, а его скат, в переплетеньи камней и древесных корней, нависал над водой. Вода доходила до пояса, дно было твердое, каменистое. Он осторожно пошарил вокруг в поисках обломка ствола, на случай, если придется плыть через реку, но ничего подходящего не находилось. Он искоса посмотрел на миссис Хэтч: славная, храбрая женщина, и он сделает для нее все, что в его силах. Но если она потянет его вниз, или ударится в панику: Он теснее прижал к себе Робина. Теплый ночной воздух успел высушить рубашку; вода холодила ноги и колыхала ткань брюк. Раздувшаяся луна была на подъеме и плыла в ошметках темных облаков. Если бы он мог унять стук зубов! И только благодаря весу Робина ему удавалось удерживать руки от дрожи.
Через двадцать минут слева, со стороны крепости, раздалось кваканье лягушек. Миссис Хэтч схватила его за плечо и хрипло прошептала:
- Слыхали? Идет кто-то.
Он передал ей Робина, подхватил ее под мышки и приготовился соскользнуть в реку. Сжимая зубы и напрягая ноги, он слушал. Только один человек. Идет с опаской и без факела. Может, ищет переправу? Или по каким-то своим надобностям? Он ждал, стискивая зубы с такой силой, что заныли челюсти.
В роще раздался озабоченный голос:
- Капитан Сэвидж, Сэвидж-сахиб! Это я, Притви Чанд! Вы где?
Он не ответил. Туфли без задников прошлепали мимо. Зашуршали листья, снова послышался мужской голос:
- Это я, Притви Чанд, ваш друг. У меня для вас послание от Ее Высочества. Вы в безопасности; она вас защитит.
Он мрачно усмехнулся. Это без сомнения был Притви Чанд - он узнал голос.
- Выходите, капитан. Ради вашего ребенка. Мне нужно сказать вам что-то важное. Я один и без оружия.
Родни решился. Он прокрался вверх по течению, там, где берег был пониже, выбрался наверх, и замер, давая воде стечь с одежды. Пошарив пальцами вокруг, он нащупал зазубренный обломок камня и ухватил его. Под деревьями озаренным луной призраком шел Притви Чанд, дрожащим голосом повторяя одно и то же:
- Вы в безопасности. Даю слово.
Он вскочил на ноги, размахнулся и изо всех сил обрушил камень, зажатый в руке, на голову Притви Чанда. Тело тяжело рухнуло на палую листву. Он набросился сверху, сел верхом и прошептал:
- Только вякни, и ты покойник. Понял, хрен черномазый?
Притви Чанд застонал, с трудом приходя в себя. Родни прошептал:
- Тише, ты. Ну, в чем дело? И не тяни!
- Послание от рани. Она не отдавала приказа устроить резню. Это все деван. Ох, моя голова! Он услышал, как она сказала, что была бы рада, если бы всех англичан перебили, а вас бы задушила собственными руками. И решил - или сделал вид, что она на самом деле так думает, взял солдат и: Ох! Вас он собирался привести к ней живым.
- Ты думаешь, я этому поверю?
- Это правда. Вот!
Он высвободил одну руку и что-то нащупал в кафтане.
- Вот кольцо, кольцо с рубином, которая она вам подарила. Она билась в слезах на крепостном дворе и пыталась заколоться кинжалом. Она сказала: "Передай ему это кольцо, и пусть он вспомнит, как получил его в первый раз". Сахиб, никто не станет вас искать, но многие солдаты отбились от рук и кругом неспокойно. Она сказала, что только в крепости вы будете в безопасности. Но...
- Что?
- Не надо возвращаться. Пусть женщины и ребенок останутся, но вам надо уходить. Кто-то должен добраться до Гондвары, кто-то, кому поверят. Потому что как только наша армия и полки из Бховани пойдут в атаку, тамошние сипаи взбунтуются. Только тогда, и не раньше. А до этого им приказано сохранять верность, чтобы вызвать к себе доверие. Они будут храбро сражаться во всех разведывательных стычках и вообще первых столкновениях. Они даже выдадут нескольких человек, которые будто бы замышляли измену. У вашего генерала слишком мало войск; он не может себе позволить разоружить туземные полки без причины.
Родни прорычал:
- Ты-то сам на чьей стороне?
Притви Чанд, растянувшийся на животе и охавший между фразами от боли, был просто пухлой тенью, на которой он сидел. На зажатое в руке Притви кольцо упал луч луны, и оно засверкало, как налившийся кровью глаз.
Голос Притви Чанда стал тверже и в нем даже зазвучало какое-то нелепое достоинство:
- Я на стороне Индии. Я хочу, чтобы когда-нибудь моя страна стала единой и свободной. Но мятежом мы этого не добьемся. Нам надо бы учиться у вас, посмеиваясь над вами, как над чересчур умными детьми, и обращаясь с вами, как с гостями, хотя вы и пришли без позволения. Вот это было бы действительно по-индийски. Тогда бы мы могли остаться друзьями. А потом вы бы ушли, хотя, может, кого-то мы сами бы попросили бы остаться. А это - это ужасно! Я ни о чем не подозревал, пока деван не рассказал мне в субботу ночью.
Родни приподнялся. И пока он поднимался, до него донесся стон Робина. С этим стоном смешались вопли Джоанны, невнятный лепет Джеффри и гул резни в комнате наверху. Он крепко сжал камень в правой руке, и ярость вспыхнула в нем с такой силой, что его затрясло.
Он прикинул расстояние до затылка Притви Чанда, и спросил, стараясь тщательно выговаривать слова:
- Так ты на нашей стороне?
- Я же сказал, капитан-сахиб, я на стороне Индии, но думаю:
Родни изо всех сил ударил его камнем. Череп Притви Чанда треснул, а он все бил и бил, повторяя:
- Вот тебе, свинья вонючая! Вот тебе! Вот тебе!
Он остановился, пошупал месиво, в которое превратилась голова Притви Чанда, и его губы изогнулись в кривой ухмылке. Этот, во всяком случае, уже не выдаст их кровожадной суке, засевшей в крепости. Что это Борджиа сказал в Синиджалье? "Нет ничего слаще, чем заманить в ловушку тех, кто показал себя мастерами обмана". Все верно. В будущем с индусами нужно следовать только этому принципу. Обман и еще презрение.
Он вытер руки о траву, закинул кольцо Рани в кусты и следом затащил туда же труп Притви Чанда. Потом опустился в воду рядом с миссис Хэтч и пробормотал:
- Так, болван один. Я убил его.
Голова у него просто раскалывалась, но чувствовал он себя прекрасно и был по-настоящему счастлив. Так-то лучше. Попозже он так же расправится с Серебряным гуру и рани. Девану придется ждать смерти дольше, и уж он постарается, чтобы под рукой оказался огонь. Деван: Ну, конечно! Теперь он понял, почему этот черномазый мудак так любил убивать. Это и впрямь было восхитительно. Он подумал, что миссис Хэтч как-то странно на него смотрит, но едва обратил на это внимание, потому что мысленно спускался все ниже и ниже по жаркому, залитому красным светом и заваленному окровавленными телами коридору.
Прямо над головой раздался хриплый голос Пиру:
- Сахиб, вы где?
Он подал ему Робина, потом выкарабкался сам, вытащил миссис Хэтч, и пошел следом за Пиру через глубоко вдающуюся в поля рощу. Знакомая повозка уже стояла на опушке; он мог бы странствовать в ней вечно, но все вышло к лучшему. Теперь он понимал, что произошло, и знал, кто его враги. Он забрался внутрь, улыбаясь про себя, и напрягая мускулы рук. Там уже прятались две женщины. Одной была Кэролайн, значит, вторая - Ситапара. Когда все они набились в тесное пространство, Пиру опустил занавески. В воздухе стоял густой пряный запах пачулей с острым привкусом бетеля. Пиру тихо свистнул, и быки в ярме тронулись с места.
Примерно полчаса все сидели, напряженно вытянувшись и не говоря не слова, пока повозка медленно скрипела через поля. Три женщины никак не могли расслабиться, но Родни откинулся назад: ему было спокойно и уютно, потому что он знал, что никакой погони не будет. Только он не мог сказать об этом Кэролайн - пришлось бы рассказать о Притви Чанде, а тогда она так посмотрела бы на него, что ему бы стало стыдно. Все равно. Он сделал это ради нее и Робина, и когда-нибудь она еще будет ему благодарна.
Наконец, телега остановилась и Пиру пробормотал:
- Обезьяньий колодец. Ни одной живой души.
Ситапара прошептал:
- Погоди. Сьедь с дороги.
Она наклонилась вперед и все придвинулись к ней. Она продолжала по-французски:
- Я велела Пиру отвезти вас в Чалисгон. Оставайтесь там, пока ребенок не поправится. Хотела бы я увидеть его днем. Мадемуазель говорит, что он очень хорошенький. Дорогу Пиру знает. У меня там друзья, они вас укроют и о вас позаботятся. Рани там любят не больше, чем здесь, так что вы будете в безопасности.
Кэролайн, сидя напротив, держала на руках Робина. Она сказала:
- Спасибо, Ситапара. Вы нам очень помогли. Но больше не надо рисковать. У нас есть винтовка. Возвращайтесь в город, благослови вас Господь.
- Сейчас пойду. Еще минуту. Тут деньги - сотня рупий в серебре чеканки Компании. Берите. У меня их много. Вернете, когда сможете, если захотите - с процентами. Но самый лучший способ заплатить мне долг - повесить рани. Я начала подозревать, что они затевают, когда появился жирный купец из Калькутты. Я его знаю, и знаю, что он приезжает, только если речь идет об огромной прибыли. А потом, в самом конце Холи, деван вдруг засадил меня в тюрьму. Должно быть, они обнаружили, что я сносилась с вами в Бховани. В воскресенье меня выпустили. Запомните - оставайтесь в Чалисгоне, пока и ребенок, и вы все не окрепнете. Иначе жара и дороги убьют вас раньше, чем деван. Тише едешь - дальше будешь. Можете во всем рассчитывать на Пиру. Он вовсе не такой уж бесполезный старый дурень. Вы, кажется, уже смогли в этом убедиться.
Родни заерзал и она свирепо набросилась на него:
- Espece de chameau! Будьте же благоразумны! Вы погибнете, если не будете доверять хоть кому-нибудь! Верьте мне, Пиру и жителям Чалисгона, и вы сумеете спастись.
Родни провел языком по губам. Совсем недалеко, в нескольких футах на дне колодца лежало тело Шамсингха, и повсюду были кобры. Это было плохое место, полное призраков и змей, и Ситапара была его частью. Когда она встанет, чтобы идти в город, может, сказать, что ему надо выйти на минутку - и пойти за ней? Это будет легко и приятно. Она наверняка участвует в заговоре; это наверняка ловушка. Само собой, Пиру тоже придется убрать прежде, чем они достигнут Гондвары - иначе он их выдаст. За ним надо смотреть в оба, уж слишком он ловок с этим своим чертовым черным шелковым платком. Опасный человек, и обманщик, как все индусы. Сейчас самое главное - как можно быстрее добраться до Гондвары. Притви Чанд сказал чистую правду - таким дрожащим и запинающимся голосом невозможно лгать. И, кроме того, ни один индус не сумеет обмануть его, Родни. У него сверхчеловеческая способность чувствовать, когда они врут, а врут они всегда.
Ситапара сказала:
- Думаю, сейчас вы в безопасности. Я поехала с вами, потому что стоит любому кишанпурскому солдату меня увидеть, и он в жизни не осмелится обыскать повозку. Я им хорошо известна.
Последние слова она произнесла с горечью.
Она поднялась и спустилась на землю прежде, чем Родни успел ее остановить. Он двинулся было за ней, но Кэролайн коснулась его руки; он вздрогнул и снова сел.
Пиру и Ситапара о чем-то шептались. Он уловил только несколько слов:
- Знаешь, что делать?
- Да. Джай рам, сестра.
- Джай рам.
Итак, Пиру знает, что делать? Кое-кто тоже знает. Он пошарил по ремню, чтобы убедиться, что и крючок для штыка, и ножны на месте. Повозка двинулась, он обхватил руками колени и закрыл глаза.
Предатели. Убийцы. Свиньи. Теперь важно только одно - отвоевать все обратно. Роковой ошибкой было забыть, что англичане - завоеватели, а не друзья. Поэтому не должно быть ни мира, ни пощады до тех пор, пока все до индусы до последнего не станут ползать под ногами. Они так и должны остаться навеки - под ногами. Чтобы и через сто лет на памятниках можно было прочитать: "Здесь английские дети горели заживо в своих кроватках, а английских женщин резали на куски черные животные, которых вы видите вокруг. Помните!" И ста лет не хватит, чтобы отомстить за унижение. Старого негодяя Шер Дила, должно быть, застрелили во время драки из-за добычи; Лахман и все остальные успели удрать. А он-то, дурак, еще из-за них переживал! Конечно, потом снова появятся и индийские сипаи, и индийские слуги, но, видит Господь, теперь все будет совсем по-другому! Следующие несколько месяцев заложат основания для новых отношений - холодных, четких и суровых, как гранит. Из-за моря приплывут английские солдаты. Они узнают, что произошло в Бховани и Кишанпуре, и отомстят тысячекратно. Родни сам поведет их. Он найдет слова, чтобы рассказать о Бховани. Он заставит их увидеть кровь, услышать крики и испытать леденящий ужас предательства.
В конце концов, он же профессиональный военный. Нет никакого смысла позволять кровавой ярости слепить разум. Сначала победа, потом месть; не будет победы, не будет и мести. Если бы не существовало иностранных держав, и Англия была одна в целом свете, с подавлением мятежа можно было бы и не торопиться. Но иностранные державы существуют. И Франция, и Россия наверняка будут ликовать, и начнут строить такие козни, что у Англии может просто не хватить войск для полной победы.
Притви Чанд говорил правду, в этом он был уверен. Если Гондвара еще держится, значит, к югу от Гондвары все спокойно. В Бомбее и Мадрасе, должны быть, дожидаются, каков будет исход в Бенгалии. Гондвара может оказаться ключом ко всей Индии: если она устоит, устоит и Индия, а отвоевать Бенгалию будет нетрудно. Но если она падет, потоп зальет всю Индию, и тогда на неподъемную задачу завоевать ее заново Англии может не достать времени. И дело не только в Бомбее и Мадрасе. Неизвестно, что происходит на севере - в Пенджабе и Лалкоте. Сколько князей выжидают, на чьей стороне окажется удача, и не сводят глаз с Гондвары?
Он прикинул в уме, сколько королевских войск может быть в гондварском гарнизоне. Хватит ли их, чтобы удержать крепость, если сипайские полки будут разоружены, а сипаи расстреляны? Если у сипаев останется оружие, разразится катастрофа, которая уничтожит не только Гондвару, но, в конечном счете, и все крохотные английские поселения в Индии. Сэр Гектор Пирс в Индии человек новый. И странный: может, он по неопытности доверяет сипаям, а может, уже расстрелял всех до единого. С ним наверняка ничего не скажешь.
Но свой собственный путь Родни видел ясно. Ему надо добраться до Гондвары и довести туда остальных, поэтому нельзя никому доверять, нельзя ни на минуту терять бдительности, нельзя проявлять жалость, и на подлость надо отвечать коварством. Когда он окажется на месте, он откроет сэру Гектору правду. Больше это сделать некому: никакое послание не дойдет. Да его и некому будет доставить. А пока нет никакого смысла впадать с панику и загонять себя в могилу спешкой. Он слаб, болен, и ему надо набраться сил. Мятежникам из Бховани понадобится время, чтобы навести хоть какой-то порядок, обзавестись припасами, соединиться с кишанпурской армией и двинуться на юг. В Гондваре столько королевских войск, что сипаи должны быть полными безумцами, чтобы восстать до того, как мятежники появятся у ворот.
Со стратегической точки зрения наилучшим планом для мятежников было бы захватить Гондвару перед началом, или в самом начале сезона дождей. Тогда до сентября дожди успешно предотвратят любые попытки англичан отбить ее обратно. К тому моменту бунтовщики могут рассчитывать, что в их руки попадет вся Индия. Армии не могут маршировать по размытым дорогам, но измена может, а в туземных армиях Бомбейского и Мадрасского президентств англичан также мало, как в Бенгалии.
Перед ним возникло лицо Рани, и внезапно у него появилась твердая уверенность, что столетие битвы при Плесси значит для нее очень много. 23 июня 1757 года индийские влыдыки склонились перед англичанами; 23 июня 1857 года она постарается, чтобы англичане, в свою очередь, склонились перед нею. Стратегически дата вполне подходила, разве что дожди начнутся необычайно рано.
Он посмотрит, сколько времени им всем понадобится, чтобы прийти в себя, а потом продумает план во всех деталях. Пока достаточно было знать, что никакой надобности в отчаянной спешке нет, а вот отчаянная надобность в отдыхе существует. Придется сделать вид, что он доверяет Пиру и чалисгонским жителям.
Он устроился поудобнее, желая, чтобы Кэролайн заметила, как он улыбается ей в темноте. Это было глупо: он и не осмелился бы улыбаться, если бы знал, что она может заметить. Их колени соприкасались; вряд ли она догадывается, чье это колено. Миссис Хэтч покачивалась в такт движению телеги и громко храпела, проталкивая воздух через полураскрытые губы.
Кэролайн он станет поклоняться. Он будет думать за нее и оберегать ее; ради нее он будет убивать, и никогда не расскажет ей об этом. Может, когда они наконец будут в безопасности, он и откроет ей кое-что из того, что ему пришлось совершить, и она будет им гордиться. Но ему ничего не добиться без колодца ее силы: он будет черпать оттуда, будет питать этой силой свой новый, свирепый разум. Теперь он знает, как надо действовать - убивать туземцев, чтобы спастись самим. Убивать, чтобы исполнились видения - видения алого пламени и горящей плоти. Если бы только Господь в неизреченной милости своей избавил его от других видений - видений ее тела, и не вводил его в искушение. Видит Бог, ему и так нелегко. А это искушение может свести его с ума. Та связь, что есть между ними - это связь святой и грешника, а не мужчины и женщины. Быть может, когда-нибудь он заслужит ее благословенную похвалу, но думать о том, другом - пытка. Он стал сосредоточенно представлять ее лицо, каким оно было, когда она несла Робина по дороге в крепость, и наконец заснул.
тут вы можете оставить отзывы или комментарии к тексту
|
Дальше
