 |
 
|
Индийская кампания командора СюффренаВячеслав Крашенинников"Порой на арене истории, словно комета в небе, появляется личность, чей блестящий гений оживляет текущие дела, бросает неестественно яркий свет на события и людей, чтобы вскоре исчезнуть, не оставив сколько-нибудь заметного следа в мерном течении времени…" ОТ АВТОРААдмирал Пьер-Андрэ де Сюффрен «повстречался» мне в Париже, на берегу Сены. А точнее, на книжном развале близ Собора Парижской богоматери. В руки мне попали две невзрачные книги. Букинист, небритый старик-инвалид, сказал: - Интересные книги, месье. Они были изданы в 1929 году к двухсотлетнему юбилею этого моряка. В Париже я ходил по авеню Сюффрена… Неплохое представление о внешнем облике Сюффрена дает бронзовая статуя на набережной провансальского порта Сен-Тропез. Со своего пьедестала адмирал который год уже зорко вглядывается в морскую даль. Он невысокого роста, грузен, широкоплеч. Бюсты Сюффрена можно видеть в Парижском Морском музее, в ратуше города Салон. Но особо впечатляет его скульптурный портрет в музее Экс-ан-Прованса. Широкая грудь. Крупные черты лица. Твердая складка губ. И взгляд, который, минуя частности, проникает в суть вещей. Ничего торжественного, чопорного в этой фигуре моряка Старого режима. От нее веет спокойной решимостью, властностью. Во Франции память о Сюффрене жила всегда, особенно в Провансе, на родине адмирала. Но в последнее в последнее время о нем вспоминают все чаще. Вспоминают о трудной и сложной карьере, о жизни, полной моряцких трудов и воинских подвигов. Середина XVII века проходила под знаком ожесточенной борьбы между Англией и Францией за первенство на морях и океанах, за выгодную морскую торговлю. Англия явно брала верх, вытесняя Францию из ее заморских владений. Сюффрен - активный участник событий тех времен. Гардемарин, затемкапитан фрегата, капитан корабля, шеф эскадры, он бьется с англичанами у берегов Америки, Африки, Индии. Впервые Сюффрен поднялся на борт боевого корабля, стал участником первого в своей жизни морского сражения в том возрасте, когда нынешние школяры бегают на уроки. С тех пор его удел - бесконечные плавания по марям и океанам в постоянной готовности к любым испытаниям. Этот человек словно выкован из железа. Ему невмоготу топтаться на одном месте. Бездействие угнетает его, отдых темболее. Главное для него - военные действия, схватки с противником. Едва запахнет порохом, едва загремят пушки, как Сюффрен уже в гуще событий. А когда у побежденной Франции нет кораблей, он спешит на Мальту, где на галерах Ордена преследует берберов - арабских пиратов. Он трудолюбиво добывает очередные воинские звания. Набравшись опыта, жаждет командовать крупными соединениями кораблей. Сюффрен не только неутомимый мореплаватель, отважный капитан, но еще и новатор. Он решительно восстает против укоренившихся в морском деле устарелых теорий и методов, изживших себя доктрин. В вечных поисках чего-то нового, он наблюдает, сравнивает, ищет подтверждения своим мыслям, неустанно обогащает опыт практикой. Индийский историк С.П. Сен и многие другие авторы утверждают, что Сюффрену фактически принадлежит заслуга внедрения более передовых, более совершенных методов ведения морских сражений, маневренного боя, которую обычно приписывают знаменитому Горацио Нельсону. Это совсем не так. Образцы новой тактики показали до него английские адмиралы Хоук и Боскавен. А за десять лет до Индийской кампании 1781 - 1783 г.г., прославившей Сюффрена, новую передовую тактику морского боя умело применял в войнах с Турцией и добивался впечатляющих результатов российский адмирал Григорий Андреевич Спиридов. Но нужно отдать должное Сюффрену. В военных вопросах, в вопросах тактики и стратегии он был на голову выше коллег-офицеров. Недалекие по большей части, тщеславные и завистливые, они совершенно не понимали его замыслов, его действий, его приказов. Сюффрену удалось в полной мере воплотить в жизнь свои идеи, но потому лишь, что его не поддерживали, а порой и предательски покидали в решительный момент подчиненные ему капитаны. Полдюжины, дюжина или чуть больше кораблей - это было всё, чем обычно располагал Сюффрен во время Индийской кампании. Ведя морскую войну за тысячи лье от берегов Франции, не имея при этом ни надежных баз, ни арсеналов, ни должного пополнения экипажей, он, тем не менее, наносил противнику мощные удары. В эту кампанию Сюффрен проявил себя не только как талантливый флотоводец, но и как умелый дипломат, дальновидный политик. Сюффрен добывал славу не в толпе придворных шаркунов и философствующих мудрецов, а в кровопролитных морских сражениях. Чванливый королевский Двор, «корпус морских офицеров» не прощали ему независимости характера, прямоты и резкости суждений о дилетантах и мало способных в морском деле.
Надеюсь, что предлагаемая статья позволит российскому читателю познакомиться с флотоводцем, который в затхлую пору последних Бурбонов сумел вписать яркую страницу в историю военно-морского флота Франции. Москва
2002 г.
Возглавляет эскадру мальтийский рыцарь, командор Пьер-Андрэ де Сюффрен. Ему 52 года. Внешне Сюффрен чем-то напоминает священника - быть может из-за большого живота, вечной сардонической улыбки и старой фетровой шляпы, с которой он никогда не расстается. О Сюффрене говорят разное. Одни, что у него скверный неуживчивый характер, что он постоянно критикует всех и вся, резок с коллегами, которые, по его мнению, не являются мастерами в своем деле. Многие не одобряют слишком уж мягкого либерального отношения Сюффрена к простым матросам, которые его обожают. Другие отмечают, что он проплавал по всем морям более 40 лет, участвовал во многих сражениях. Один из его начальников сказал, что «командор - единственный настоящий моряк на всем королевском флоте». Он разрабатывает новые методы ведения сражений на море. Его девиз - уничтожать противника всегда и везде». Он мечтает совершить великие дела. Когда, не выдержав тягот долгого плавания, умер старший на эскадре граф д’Орв, единоличным ее начальником стал именно Сюффрен. В Версале давно уже вынашивали планы хотя бы отвоевать у англичан прежние французские владения в Индии. И начало этому должна была положить эскадра Сюффрена. Сюффрен начинает знаменитую Индийскую кампанию с того, что 22 января 1782 года захватывает на своем «Эро» новый, только что со стапелей английский 50-пушечный «Ханнибал». Он прибывает к берегам Индии с силами, превосходящими те, которыми здесь располагают англичане. Но негде приткнуться, негде бросить якорь. Все ранее принадлежавшие Франции порты теперь в руках англичан. А голландцы, союзники Франции, не так давно бесславно сдали англичанам свой порт Тринкомали на северо-востоке Цейлона с его великолепным рейдом и богатыми морскими складами. Сюффрен полагает - единственный способ выйти из затруднительного положения, это отыскать английскую эскадру адмирала сэра Эдварда Хьюза, разбить ее в пух и прах. Сюффрен ведет эскадру в виду берегов на север, и 14 февраля обнаруживает на рейде Мадраса английские корабли. Командор сталкивается нос к носу с Хьюзом… У Хьюза всего девять линейных кораблей и два фрегата. До противника каких-нибудь пол-лье. Господь бог свидетель, что Сюффрен готов был бы немедленно атаковать англичан. Но о факторе внезапности нет и речи. Французская эскадра уже замечена. И, что самое главное, корабли Хьюза стоят под защитой батарей Мадраса. Ветры неблагоприятны. При таких условиях атаковать противника нельзя.
Утром 15 февраля Сюффрен созывает на борту «Эро» военный совет. Делится своими мыслями: - Надеюсь, господа, что ни у кого из вас нет сомнений в том, что я хотел бы начать кампанию решительными действиями, но не без сожаления вынужден отказаться от такого намерения… Сюффрен излагает причины, делающие атаку невозможной. Капитаны согласны с его решением. В самом деле - поставить эскадру под перекрестный огонь кораблей Хьюза и мощных фортов Мадраса было бы непростительно глупо, более того, гибельно. - Итак, все ясно, господа, - говорит Сюффрен. - Мы уходим на юг, к Порто-Ново, который занят недавно нашим союзником набобом.
Но кто такой набоб, о котором только и говорят на кораблях Сюффрена? Это Хайдар Али, властелин Майсура, который, по словам персидского историка Кирмани, «расстелил ковер» уныния и печали в домах англичан». Хайдар Али, неграмотный воин-мусульманин, сумел оттеснить от власти древнюю правящую династию Майсура и стал единоличным правителем княжества. Дальновидный политик и дипломат, способный полководец, Хайдар Али давно уже вынашивал мечту о Великом Майсуре, который бы простирался «от моря до моря», провел ряд войн с соседями - Хайдарабадом и Маратхской Конфедерацией, расширил свои владения. Столкнувшись с не менее честолюбивыми планами англичан, Хайдар Али провел первую англо-майсурскую войну (1761-1768 г.г.), из которой вышел победителем. В 1779 году жаждавшая реванша английская Ост-Индская компания спровоцировала новую войну с Майсуром. 20 июля 1780 года Хайдар Али с 90-тысячной армией покинул майсурское плато и горными проходами спустился в Карнатик (Восточное побережье полуостровной Индии), где давно уже хозяйничали англичане. Так началась вторая англо-майсурская война. Хайдару Али удалось добиться некоторых успехов. Его сын Типу Султан разбил несколько крупных отрядов войск Компании. Но силы были неравны. Англичане успели основательно закрепиться в Северной Индии и Бенгалии. А «Великий Союз», сколоченный Хайдаром Али для общей борьбы с англичанами, куда вошли его давние соперники - низам Хайдарабада и маратхи, развалился. Оставшись в опасном одиночестве, Хайдар Али сделал ставку на помощь французов, которые лелеяли мечту вновь утвердиться в Индии. Но отправленный в декабре 1781 года французский экспедиционный корпус под командой маркиза де Бюсси запаздывал из-за бесконечных штормов, аварий на кораблях, болезней солдат и матросов. Это вызывало недовольство Хайдара Али, который в ожидании корпуса отвоевал у англичан гавань Порто-Ново, что в 25 милях южнее Пондишери…
Сюффрен ведет свои корабли на юг, держится мористей. Он старается выманить Хьюза с мадрасского рейда. Пусть думает, что французская эскадра идет к Цейлону, чтобы захватить порт Тринкомали. Расчет Сюффрена был верен. Хьюз тотчас же снимается с якорей, идет следом. 17 февраля 1782 года эскадры Сюффрена и Хьюза сближаются на высоте Садрас. У Сюффрена двенадцать кораблей против девяти, и он намерен в максимальной степени использовать свое численное преимущество. До полудня неустойчивый ветер с суши препятствует огневому контакту с противником. И лишь в 15:30 командор начинает бой… Строки доклада Сюффрена морскому министру маркизу де Кастри о сражении при Садрас пронизаны горечью, гневом: «События 17 февраля могли коренным образом изменить ход войны, определить дальнейшие судьбы Индии. В 15:30 я дал сигнал сформировать боевую линию. Без этого, полагаю, не удалось бы начать сражение. Атаковав арьергард Хьюза на своем «Эро» в сопровождении «Орьяна», «Сфинкса», «Ванжёра» и «Пти Аннибала», я с боем прошел вдоль всей линии англичан - вплоть до их шестого корабля. Три передних были нейтрализованы, и нас стало двенадцать против шести… В 16:00 сигнал - трём кораблям зайти по другую сторону арьергарда англичан; далее, всем остальным сблизиться с противником ни «пистолетный выстрел», приступить к уничтожению арьергарда Хьюза. Но эти сигналы, неоднократно повторенные, так и не возымели действия. По другую сторону английской линии зашел лишь «Брийян», но ни один из кораблей второго отряда не вступил с англичанами в плотный огневой контакт…» У Сюффрена были все основания рассчитывать хотя бы на уничтожение арьергарда Хьюза. А вместо этого безадресный обмен пушечными ударами с дальних расстояний, безликий бой, исход которого заранее известен… Неисполнение вторым отрядом приказа вплотную подойти к противнику, вынудило Сюффрена дать сигнал о прекращении боя. И Хьюз, весьма довольный, задал деру... «Мое сердце разбито недостойным поведением тех, кто меня окружает, - пишет далее Сюффрен. -Упущена реальная возможность разгромить английскую эскадру». Упущенные возможности выведут из равновесия самого терпеливого, а терпение никогда не было сильной стороной командора. Такое нарушение дисциплины, воинского долга! Капитаны по существу предали его, симулировали видимость участия в бою! Назавтра, перед тем как взять курс на Порто-Ново, Сюффрен собирает капитанов в кают-компании «Эро». Без обиняков высказывает свое недовольство. При таком отношении к делу любая тактика бесплодна, любое сражение обречено на неуспех. Сюффрен взывает к здравому смыслу капитанов, для которых его приказы оказываются мертвой буквой, чьи упрямство или чрезмерная осторожность срывают все планы. В ответ - вежливое, ледяное молчание.
Противники теряют друг друга из виду. Хьюз уходит к Цейлону, ищет укрытие в порту Тринкомали. Он прекрасно понимает, что обязан своим спасением лишь вялости атаки французов. 21 февраля корабли Сюффрена бросают якоря в Порто-Ново. Командор тотчас входит в контакт с Хайдаром Али, и 10 марта высаживает с кораблей солдат короля Франции. В Порто-Ново нет ни арсеналов, ни морских складов, и привести здесь эскадру в полный порядок крайне трудная задача. Но Сюффрен блестяще справляется с ней в считаные дни. Командор все более убеждается в том, что в борьбе за Индию победит тот, кто владеет океаном. Англичан не изгнать с подконтинента пока их корабли господствуют в Индийском океане. Из Порто-Ново Сюффрен ведет эскадру к Цейлону. Он жаждет как можно скорее отыскать Хьюза, вновь сразиться с ним. Не удалось разгромить английского адмирала у Садрас, так удастся в другом месте. А Хьюз дрожит за судьбу Тринкомали. Ведь, ясно как день, что Сюффрен, не имея надежных баз на Восточном побережье Индии, попытается захватить этот порт с его отличной якорной стоянкой. Едва вернувшись с Цейлона к Мадрасу, едва узнав о том, что Сюффрен ушел на юг, английский флотоводец немедля устремляется за ним следом. 8 апреля 1782 года вдалеке замечены корабли Хьюза. Командор немедля пускается в погоню. У англичан уже нет шанса укрыться в порту Тринкомали. Сюффрен рядом. Хьюз вынужден принять бой. У острова Проведьен он выстраивает эскадру в линию… 12 апреля, рано утром, Сюффрен в свою очередь дает сигнал сформировать линию, параллельную английской, сблизиться с противником на «пистолетный выстрел». Двенадцатый корабль «Бизарр», не имея непосредственного противника - у Хьюза на этот раз одиннадцать вымпелов - должен будет зайти по другую сторону линии англичан, один за другим атаковать их корабли. Вроде бы все ясно. Но увы! И на этот раз капитаны не понимают или не хотят понять командора. Активно действует лишь центр французской линии во главе с «Эро». Сюффрен с пятью кораблями наносит удар в самое сердце англичан.
Командор сосредоточивает огонь на «Монарке». Достается и «Монмуту» - на нем рушится бизань, затем грот-мачта, Хьюз спешит на помощь «Монмуту», чтобы тут же оказаться под огнем батарей «Эро», «Орьяна» и «Брийяна». Паруса на английском флагмане изодраны в клочья. На «Эро» взлетает сигнал: «всем подойти вплотную к «Монмуту», завязать ближний бой!». Все напрасно! Неумелые маневры капитанов, пожар на борту «Орьяна» позволяют Хьюзу спасти «Монмут». Внезапно налетает сильнейший ураган. У командора и у Хьюза теперь лишь одна забота: спасти от гибели свои корабли. Океан словно взбесился. В непроглядной ночной темени, в грохоте пенных валов трудно ориентироваться, невозможно поддерживать связь. А прибрежные воды усеяны рифами. Глубина всего 15 морских саженей. К утру 13 апреля ураган стихает. Противники стоят недалеко друг от друга, не в силах возобновить сражение. С борта «Эро» Сюффрен разглядывает в подзорную трубу английскую эскадру. Она в плачевном состоянии: на многих кораблях Хьюза повреждены борта, изуродованы мачты. Полуразбитый «Монмут» сидит на рифах. Корабли самого командора пострадали значительно меньше. Но «Ажакс» задел дно килем, о ванты одного из фрегатов сломал бушприт английский линейный корабль «Изис»… Сюффрен приказывает начать ремонтные работы. Три дня с утра до ночи французы и англичане в виду друг друга трудятся не покладая рук. Запись в бортовом журнале «Эро»: «Завтра или послезавтра, вероятно, состоится новая схватка с англичанами. У нас тогда не останется ни мачт, ни такелажа, ни пороха, ни ядер…» А победа была так близка! 17 апреля Сюффрен дает команду сниматься с якорей. Двое суток дефилирует перед Хьюзом, который укрылся за рифами, вызывая его на поединок. Однако Хьюз не подает признаков жизни. Может, атаковать англичан в их норе? Но нет! Порох и ядра на исходе, нет материалов для ремонта кораблей. Эскадра находится в малознакомых водах, без надежного пристанища. Что особенно тревожит Сюффрена, так это неопытность и малодушие капитанов. Начни он новую атаку на Хьюза, капитаны не поддержат его или поддержат в неполную силу. Атака при таких условиях может обернуться катастрофой. И как тогда у Мадраса Сюффрен подавляет искус. На мачте «Эро» взлетают сигналы: «Сниматься с якорей! Курс на юг!» Эскадра Хьюза, которую Сюффрен должен был истребить, уничтожить, вновь ускользнула. «Если не заменить пять или шесть капитанов, - пишет командор морскому министру, - то успеха нам не видать».
30 апреля 1782 года Сюффрен приводит эскадру в Баттикалоа, небольшой морской порт к югу от Тринкомали, который пока принадлежит голландцам. Менее трех месяцев бьется командор с Хьюзом, а на его кораблях острая нехватка людей, провианта, денег, боеприпасов. Пополнений, помощи ждать неоткуда. При таких условиях как продолжать борьбу с англичанами? Но тут в Баттикалоа прибывает фрегат с письмами и новыми инструкциями из Версаля. Сюффрен узнает о том, что Людовик XVI требует ускорить движение экспедиционного корпуса де Бюсси к берегам Индии. Сюффрен продолжает читать депеши, и у него округляются глаза. Ему предписано идти с эскадрой к Иль-де-Франс на соединение с экспедиционным корпусом! В первый момент Сюффреном овладевает отчаяние. Уйти с эскадрой к Иль-де-Франс, покинуть Индию на полгода или даже на целый год, это значит уступить англичанам завоеванные позиции. И что самое ужасное - это оттолкнуть от себя Хайдара Али, лишиться его поддержки. А Хьюз? Что только не натворит здесь чертов англичанин. Он будет считать себя победителем! Нетрудно понять чувства Сюффрена. Уж эти кабинетные стратеги! Но… разумно ли выполнять приказ трехмесячной давности? Морской министр явно высказывался в пользу активных действий флота. Сюффрен взвешивает все за и против и разом отметает всякие колебания и сомнения. Эскадра остается в Индии Капитаны, разумеется, встречают решение Сюффрена «в штыки». Эти люди, которых командор никогда не считал моряками, только и мечтали о возвращении на Иль-де-Франс, там так легка и приятна жизнь! Чего еще хочет от них этот одержимый? Или он решил погубить их всех? Раздосадованный почти открытым недовольством капитанов, Сюффрен собирает их на борту «Эро». Он с явным сарказмом поглядывает на напудренных и надушенных капитанов, у которых такой вид, будто они проглотили свои шпаги. Говорит им: - Прошу прощения за несоблюдение мною этикета… Контраст в самом деле разительный. В этот нестерпимо жаркий день на командоре все та же просторная рубаха с засученными рукавами, все тот же жилет из серой бумазеи и серая шляпа. Таков обычный «наряд» командора со времени прибытия эскадры в Индийские воды. Шагая с заложенными за спину руками взад и вперед по тесной кают-компании, Сюффрен заявляет: - Мне нечем вас обрадовать, господа. Эскадра остается в Индии. Мы еще почти ничего не сделали. Наша задача - отобрать у англичан Тринкомали, чтобы обеспечить себя всем необходимым до конца кампании. Извольте сообщить об этом своим офицерам и экипажам. Капитаны встают, но не уходят, явно готовые «дать бой» командору. Он тогда говорит громовым голосом: - Я скорей пущу эскадру ко дну у стен Мадраса, чем отступлю перед Хьюзом! Исполнять приказы без учета достигнутых успехов значит предать волю и доверие короля. Вы не дождетесь от меня такого малодушия. Командую здесь я! Вы свободны, господа. Благодарю вас! Капитаны молча покидают кают-компанию. Но с этого дня вокруг командора все туже стягивается узел интриг. Душа этих интриг де Тромелэн. Де Тромелэна грызут зависть и злоба. Он тоже мог бы с таким же успехом командовать эскадрой. Де Тромелэн стремится посеять семена недовольства в души самых смелых, преданных своему делу и долгу офицеров. И не без успеха.
Баттикалоа на пять недель становится пристанищем для израненных кораблей Сюффрена. Подступы к нему сторожит голландская крепость на дышащем зноем и прелью побережье Цейлона. Сюффрен жаждет как можно скорей выйти в море, чтобы дать бой Хьюзу. На кораблях с утра до вечера перестукиваются топоры и молоты, визжат пилы, скрежещет железо. Слышны команды офицеров. По бортам лазают с тяжелыми деревянными молотками, заделывают пробоины плотники. Ставят стеньги, восстанавливают ванты такелажники. Командор проявляет чудеса изобретательности. Выдержанную древесину он добывает, посылая команды матросов выламывать потолочные балки в заброшенных домах Баттикалоа. Мачты для линейных кораблей берет с фрегатов, на фрегатах устанавливает мачты с трофейных судов На кораблях более полутора тысяч больных. И командор размещает их в палатках, в тени пальм. Он ежедневно навещает импровизированный госпиталь, ходит между убогих лож из листьев и тростника. Для каждого больного у него припасены добрая шутка, соленое словечко. И матросы ощущают интерес командора к их судьбе. Сюффрен требует, чтобы доктора регулярно докладывали ему о состоянии больных. С краю «госпиталя» между тем растет скромное кладбище. Трудно с провиантом. Моряки вынуждены пробавляться солониной, копченостями, мукой двухлетней давности. Кое-какую прибавку к скудному столу дает рыбная ловля. Рыбу привозят также местные жители, которые ранними утрами выходят в море на катамаранах - утлых, связанных веревками плотах под латаными-перелатаными парусами. К концу мая 1782 года Сюффрен приводит эскадру в полный порядок. Корабли отремонтированы. Больные подлечены. Гигантская машина набрала прежнюю силу, вновь готова к бою… На мачте «Эро» взлетают сигналы: «Сниматься с якорей! Паруса ставить!»
4 июня Сюффрен приостанавливается с эскадрой перед входом в залив Тринкомали. Хьюз все там же, занятый ремонтом кораблей. Он не проявляет ни малейшего желания выйти в открытое море, принять бой. Командор тогда продолжает свой путь, и 20 июня прибывает к Куддалуру. С нелегким сердцем он убеждается в правильности тревожных слухов о том, что генерал Дюшмен, командир передового экспедиционного отряда, со времени прибытия в Индию палец о палец не ударил. Не сотрудничает с Хайдаром Али в борьбе с англичанами. Непонятно почему тянет с захватом соседнего Негапатама, хотя этот порт крайне необходим для французской эскадры. Хуже того, тяжко заболев, генерал отказывается передать командование одному из своих помощников. И отряд цепенеет в бездействии. Ситуация хуже не придумаешь. Из-за странного поведения Дюшмена можно лишиться поддержки набоба, единственного союзника в Индии, который к тому же оплачивает содержание французских войск. Увы! Шеф эскадры не может приказывать командиру экспедиционного отряда. Ждать чего-либо от этого типа - бесполезная трата времени. Командор сам налаживает отношения с Хайдаром Али. Предлагает набобу совместными усилиями овладеть Негапатамом. Пусть только набоб даст людей, снабдит эскадру боеприпасами, поддержит ее действиями с суши. Хайдару Али известно о том, какой переполох вызвало у англичан появление эскадры Сюффрена в Индийских водах. Как непохож активный и смелый адмирал Сюффрен на генерала Дюшмена. Властелин Майсура охотно обещает командору поддержку, выделяет для захвата Негапатама трехтысячный отряд сипаев. Черные баркасы доставляют на корабли семьсот европейских солдат и восемьсот сипаев. Этих сил, по мнению командора, вполне достаточно для захвата Негапатама, гарнизон которого по данным разведки невелик. Хьюз обретается где-то близ Мадраса. Действовать надо быстро, решительно. 3 июля 1782 года Сюффрен выводит эскадру в открытое море. Прибывает почти к самому Негапатаму. И вдруг сигнальщики с высоты своих «сорочьих гнезд» видят на горизонте корабли. Сюффрен, приставив к глазу окуляр подзорной трубы, считает паруса: восемь… девять… десять, одиннадцать! Корабли стоят на якорях, выстроившись в линию. Это Хьюз! Руководимый верным инстинктом, он явился к Негапатаму, чтобы преградить путь французской эскадре. Тем лучше! Бьют тревогу барабаны. Пронзительно свистят дудки боцманов…
Адмирал Хьюз, умелый тактик, мастер маневра, поражен необыкновенными упорством и отвагой французского флотоводца. Сюффрен в любых обстоятельствах бьется до последней возможности, и Хьюз избегает прямых стычек. Он делает ставку на то, что французская эскадра мало-помалу придет в полный упадок вдалеке от своих баз и арсеналов. Сюффрен по той же причине стремится ускорить ход событий. Корабли стареют, возможностей все меньше… 6 июля 1782 года Сюффрен дает английскому адмиралу третье сражение. Увы! Оно было столь же мало результативно, что и предыдущие. За день до этого сильный порыв ветра снес верхушки мачт на «Ажаксе». Буве, капитан «Ажакса», не успев за ночь устранить повреждения, вопреки категорическому запрету Сюффрена покинул боевую линию. Эскадра разом лишилась преимущества в один линейный корабль. Одиннадцати английским кораблям теперь противостояли не двенадцать, а столько же французских. Как и у Садрас, и у острова Проведьен французская линия выстраивалась медленно. Всю тяжесть на редкость ожесточенного сражения, почти все бортовые залпы англичан приняли на себя флагман «Эро» и «Артезьян» капитана де Сен- Феликса. Большая часть эскадры оставалась далеко позади. Сюффрен контр-маршем хотел зайти в тыл противнику. Но шедший в голове французской эскадры капитан Лаланделл «не понял» сигнала изменить курс, и маневр был сорван… Четвертый час бьются противники на расстоянии «пистолетного выстрела». На кораблях обеих сторон большие разрушения, немалые людские потери. К полудню в ход сражения вмешивается стихия. Мощный порыв ветра расшвыривает корабли противников. В 15:00 Хьюз покидает «поле сражения». И командору ничего не остается, как, отирая пот со лба, с гневом в сердце глядеть вслед английским кораблям, которые под градом ядер уходят к Негапатаму. Опять вывернулся, чертов англичанин! Капитаны в очередной раз не поддержали усилий шефа эскадры. План захвата Негапатама отпадает сам собой.
Но горечь, вызванная неутешительными результатами сражения при Негапатаме, перерастает в ярость, когда Сюффрену становятся известными некоторые его частности. Де Кийяр, капитан 64-пушечного линейного корабля «Севёр» в ходе боя спустил флаг, сделал попытку сдаться английскому «Султану». Перед Сюффреном предстает вызванный на «Эро» бледный, встрепанный де Кийяр. Запинаясь, рассказывает, что попав под сильнейший перекрестный огонь, он посчитал свое положение безнадежным и приказал спустить флаг. Но первый помощник месье Дьё, приняв команду на себя, вновь поднял флаг и возобновил пальбу… Сюффрен выслушал это жалкое признание мертвенно-бледный, сжав кулаки, не в силах вымолвить слова. Какой позор! Терпению командора приходит конец. Он отправляет во Францию трех капитанов: де Кийяра - за постыдную попытку спустить флаг в ходе боя у Негапатама, де Мурвия и графа Форбана - за невыполнение приказов шефа эскадры в трех предыдущих сражениях… Отправлен во Францию и капитан Буве, самовольно покинувший боевую линию при Негапатаме. Решившись на столь смелый шаг, Сюффрен рискует многим. Ведь, согласно Королевскому указу отстранить капитана от должности не имеет права даже адмирал. А что ему оставалось делать? Но почему Сюффрен церемонился с де Тромелэном, коноводом недовольных? Попробуй, тронь этого негодяя. У него есть надежные защитники при королевском дворе.
Прибыв в Куддалур после очередной схватки с Хьюзом, Сюффрен находит состояние эскадры удручающим. В экипажах шестьсот убитых и семьсот раненых. На кораблях серьёзные повреждения. На «Орьяне» и «Ванжёре» сильные течи, и матросы едва успевают откачивать воду из трюмов. Не просто это - воевать в такой дали от Франции без денег, без арсеналов и морских складов. Но Сюффрен вовсе не отказывался от намерения уложить Хьюза на обе лопатки. Наоборот. Он полон решимости и далее придерживаться наступательной тактики, гоняться за английским адмиралом вдоль и поперек Бенгальского залива. Командор в очередной раз с несокрушимой энергией приступает к приведению эскадры в порядок. Он работает вдохновенно, не щадя себя. Влезает в мельчайшие детали, даёт дельные советы. И это вдохновляет экипажи, придает им уверенность в успехе дела. Офицеры брюзжат. Но матросы душу готовы отдать за командора. Сюффрен как никто другой умеет подбодрить людей, рассмешить острым словечком. О мужестве, отчаянной отваге Сюффрена на эскадре ходят легенды. Он бестрепетно смотрит в глаза смертельной опасности. Яростно атакует противника. Всегда готов спрыгнуть с борта «Эро» в шлюпку, чтобы спешить под пулями к другим кораблям и обратно. Моряков косят лихорадка, дизентерия, а командору все нипочем. Он словно бросает вызов болезням. Железная натура! Вместе с тем Сюффрен прост в обращении. Когда это необходимо, всяк может зайти в его каюту, где командор, сидя за заваленным бумагами столом, работает как галерник. На нем мокрая от пота рубаха, пуговицы коротких штанов расстегнуты на икрах. Ни парика, ни пудры. Лишь сзади болтаются перевязанные черной лентой седые пряди, похожие на крысиные хвосты. Зато на ужин в кают-компании Сюффрен является в уставной униформе, башмаках с серебряными застежками. Этикет для него сущая пытка. Бедняга охает, задыхается в тесной одежде. Но жара и духота отнюдь не отбивают у него аппетита. В Куддалуре за столом у Сюффрена порой сиживают и пленные англичане. Разговоры, естественно, идут о войне. - Господа англичане, - говорит Сюффрен. - Ваш адмирал знает свое дело, черт его побери. Еще не встречал столь отважного и умелого вояки. Думал, вот-вот скручу его, ан нет… Говоря о сражении у Негапатаме, командор мрачнеет. - Разве добьешься чего путного с людьми, которые отказываются идти вперед? Эти фанфароны и негодяи - позор Корпуса морских офицеров Франции. Их давно бы пора изгнать с флота… Сюффрен мечет гром и молнии. Глаза у него гневно сверкают. К исходу дня Сюффрен отправляется на вечернюю прогулка. Докладывают, что шлюпка готова. Командор приветствует всех взмахом руки. Хватает прикрепленный к ремингам пеньковый трос и мигом спускается по нему в шлюпку. Очевидцы глядят разинув рты. Невероятно! Как может человек его возраста в комплекции решиться на такую гимнастику?
Менее чем за десять дней Сюффрен приводит эскадру в полный порядок. 18 июля 1782 года она готова к выходу в море. Сюффрен планирует возвратиться к Цейлону, чтобы ожидать там прибытия с Иль-де-Франс подкреплений. Или, если удастся, захватить Тринкомали, поскольку основательно поколоченный Хьюз едва ли скоро выберется из Негапатама. Но тут дает знать о себе Хайдар Али. Он идет с армией к Куддалуру, чтобы встретиться с «нашим адмиралом». 25 июля Хайдар Али стал лагерем в двух лье от Куддалура. Сюффрен вынужден отложить на время свои планы. Как много пришлось претерпеть кораблям Сюффрена за те восемь с лишним месяцев, когда они тусклым декабрьским днем покинули рейд Порта-Луи! Сколько пришлось выдержать штормов, сражений! Но раны их залечены насколько возможно. И под темно-синими небесами Индии старые, изношенные суда имеют гордый, воинственный вид. В честь властелина Майсура корабли расцвечены флагами. Марсы, баки, полубаки и шкафуты обтянуты белой тканью с красными каймами, усыпанной голубыми королевскими лилиями. Позолочена лепнина. Между выкрашенными охрой пушечными люками бегут голубые полосы с золотым тиснением.
26 июля 1782 года, в полдень Сюффрен сходит на берег. Его сопровождают капитаны. Из ставки Хайдара Али прибывают паланкины. Сюффрен садится в самый большой и роскошный, к которому приставлены носильщики покрепче. Занимают свои места капитаны. Уши французов раздирают барабанный бой, хриплые, пронзительные вопли индийского оркестра. И вот он лагерь набоба! Сюффрен с изумлением разглядывает небывалое скопище людей, где перемешались, кажется, все народы Индии, все касты, все мыслимые и немыслимые костюмы и одеяния. Воины, слуги, женщины, дети. По меньшей мере, триста тысяч ртов! На взгорке посредине лагеря высятся три шатра. Сюффрен кряхтя вылезает из паланкина. Направляется к самому большому шатру из изумрудного шелка с сияющим на солнце золотым шаром и знаменем властелина Майсура. Перед шатром командор видит человека невысокого роста, с лицом цвета спелой ржи, огненным взором. Он в блестящем одеянии. Это набоб Хайдар Али. Он обнимает Сюффрена, ведет его в шатер. Все шло бы отлично, если бы Сюффрен не задыхался в своей униформе. А разодет он на этот раз словно на приеме в Версале. Хуже всего то, что командора усадили… на подушку. Жестокое испытание для его большого живота. Сюффрен ерзает на ненадежном сидении, пытается сохранить равновесие. Набоб, лукаво поглядывая на гостя, говорит в ответ на его извинения: - Этикет не для такого человека, как Вы, адмирал сахиб. Первая встреча Сюффрена с Хайдаром Али - бесконечный обмен комплиментами и подарками. Властелин Майсура одаривает капитанов. Сюффрену дарит слона. Но поскольку командор отказывается взять слона, вручает ему 24 тысячи ливров. В довершение всего набоб преподносит Сюффрену бриллиант чистейшей воды. Сюффрен, в свою очередь, одаривает приближенных Хайдара Али деньгами. Набобу преподносит дивные каминные часы со звоном, две великолепные люстры из хрусталя и этрусскую вазу. Он, понятно, умалчивает о том, что все эти предметы роскоши предназначались для императора Китая, и лишь несколько дней назад были найдены на борту захваченного английского корабля… Сюффрен приглашает Хайдара Али посмотреть на эскадру, предлагает ему праздник на борту «Эро», даже примерный морской бой. Но набоб предпочитает оставаться посреди своего войска. Из щекотливого положения он выходит с помощью очередного комплимента: - Сюффрен, я видел тебя, я видел все…
Следующим утром конфиденциальная беседа. Хайдар Али выражает крайнее сожаление в связи с упорным бездействием генерала Дюшмена. Если у слуг французского короля нет желания и далее вести совместную войну с ангрезами, то не лучше ли завершить дело миром? Правда, говорят о прибытии в Индию крупных французских сил, но говорят уже давно, а обещанных войск все нет и нет. Задержка с прибытием экспедиционного корпуса маркиза де Бюсси беспокоит и Сюффрена. Только что стало известно о том, что корпус благополучно прибыл на Иль-де-Франс под эскортом кораблей месье д’Эймара. Судьбы отправленных из Франции трех других конвоев складываются не лучшим образом. Конвой де Гишена расшвырян штормом. Конвой де Пейнье прибыл к Мысу Доброй Надежды в столь плачевном состоянии, что долго не сможет выйти в море. Конвой месье Суланжа перехвачен англичанами, наполовину уничтожен. Де Бюсси явно не спешит взять в свои руки верховное командование французскими сухопутными и морскими силами в Индии. Но все же направляет в подмогу Сюффрену д’Эймара, который должен прибыть к Цейлону в начале августа. Ничего не приукрашивая, Сюффрен сообщает Хайдару Али известные ему факты: маркиз де Бюсси находится в Порт-Луи и лишь ждет прибытия трех больших отрядов королевских войск. Отправленный им с Иль-де-Франс крупный конвой на всех парусах спешит к берегам Цейлона. Сам командор пойдет навстречу этому конвою, и с помощью свежих войск сделает попытку захватить порт Тринкомали. Приведенные Сюффреном факты производят на Хайдара Али самое благоприятное впечатление. Командор покинул набоба лишь заручившись его твердым обещанием, что армия Майсура останется на Восточном побережье и что набоб продолжит лично руководить боевыми операциями против англичан. Немалый успех на дипломатическом поприще! В письме от 31 июля 1782 г. Сюффрен сообщает губернатору Иль-де-Франс де Суйяку: «Мы обо всем договорились с набобом. Завтра ухожу к Цейлону. И горячо надеюсь, что вновь схвачусь с Хьюзом лишь после того, как эскадра будет усилена отрядом месье д’Эймара».
1 августа 1782 года Сюффрен дает команду сниматься с якорей. Командору известно о том, что неделю назад Хьюз прибыл из Негапатама на рейд Мадраса. Путь на Цейлон открыт… 9 августа Сюффрен приводит эскадру в Баттикалоа, где четыре месяца тому назад ремонтировал корабли после сражения у острова Проведиен. Затаясь, ждет подкреплений с Иль-де-Франс. 12 августа прибывает фрегат «Беллона». За «Беллоной» - два линейных корабля д’Эймара, а с ними транспорты с войсками, боеприпасами и продовольствием. Командор облегченно вздыхает. Теперь к Тринкомали, главной ставке в единоборстве с Хьюзом! Английский адмирал сейчас далеко. Надо воспользоваться его отсутствием. Вот и Тринкомали, залив глубиной в 30 километров. Сюффрен решительно вводит эскадру в пустынный залив, ставит корабли на якоря в его глубине. Английским батареям приказано не отвечать. Успех дела зависит от быстроты действий! В два часа ночи Сюффрен дает команду к высадке десанта. Десант высаживается столь быстро, в таком образцовом порядке, что защитники Тринкомали не успевают ничего предпринять. Скорей! Скорей! Командор сам размечает места, где нужно рыть окопы, где ставить осадные батареи. 27-го открывают огонь легкие пушки. Все понимают командора с полуслова, с одного жеста. Ведут осаду с новой энергией 29-го в стенах форта пробиты бреши. Сюффрен отчаянно спешит. Ситуация донельзя опасная. Появись Хьюз, французская эскадра будут зажата в тиски. Пушки с кораблей сняты, экипажи ополовинены. Дело тогда закончится катастрофой. Сюффрен предлагает гарнизону сложить оружие. И англичане, продержавшись лишь пять дней, капитулируют. Как оказалось, у них (к счастью!) иссякли запасы воды. По условиям капитуляции англичане оставляют Сюффрену провиантские склады, пушки, ружья и боеприпасы. Все это как нельзя кстати. Сюффрен спешно принимает меры к тому, чтобы закрепиться в Тринкомали. И вовремя! 2 сентября Сюффрен устраивает банкет в честь английских офицеров. Говорит им в утешение: - Что поделаешь, господа! Превратности войны. Но едва те, не без вынужденных комплиментов в адрес командора, поднялись из-за стола, как сигнальщики извещают о появлении на горизонте семнадцати кораблей. Тревога! Это Хьюз!
Хьюз видит над фортами Тринкомали, на мачтах кораблей… флаги короля Франции. Он ошеломлен. Приказывает ложиться в дрейф. Созывает военный совет…. А к борту «Эро» одна за другой причаливают шлюпки с капитанами. Все они дружно убеждают Сюффрена в том, что глупо ввязываться в новую драку. Разумней было бы удовольствоваться достигнутым. Экипажи отчаянно нуждаются в отдыхе. - Все это так, господа! - говорит Сюффрен. Но у Хьюза, оказывается, не семнадцать, а всего двенадцать кораблей. У нас их четырнадцать. И поэтому нет вопросов… 3 сентября 1782 года состоялось сражение у Тринкомали, четвертое сражение, данное Сюффреном. Увы! Рассказывать о нем, значит продолжить прискорбный реестр малодушия, полупредательства. Восемь часов утра. Девять. Хьюз отходит в полном порядке. Сюффрен преследует его. Он дает сигнал сформировать боевую линию. Но, увы! «Иллюстр» и «Фламан» мешают друг другу. «Артезьян» и «Сен-Мишель» выдвигаются слишком далеко вперед. Уже 14:30, а линия все не сформирована. Имея превосходство в силах, командор делает попытку взять арьергард Хьюза «в клещи», но капитаны «Консоланта» и «Ванжёра» делают вид, будто не поняли сигнала. Командор как всегда идет впереди на своем «Эро»… С борта флагмана гремит пушечный выстрел: приказ идти на сближение с противником. Но капитаны почему-то решают, что это приказ открыть огонь. Корабли останавливаются, открывают огонь с далеких расстояний, хотя эскадра еще не выстроилась в линию. Разгневанный Сюффрен повторяет сигнал подойти к линии противника на «пистолетный выстрел». Но его опять «не понимают». «Эро» между тем неотвратимо сближается с «Сюпербом», флагманом Хьюза. Но за ним следуют лишь «Иллюстр» и «Ажакс». На этих трех и повисает вся эскадра противника. Хьюз стягивает смертельный аркан вокруг головных французских кораблей. На «Эро» сущий ад. Канониры, голые по пояс, все в крови, работают как черти в развороченных батареях среди взрывов и смертных воплей. Когда же придут на выручку остальные корабли? К пяти часам на «Иллюстре» цепными ядрами срезана бизань-мачта. На «Эро» перерублены ванты, такелаж. Англичане усиливают огонь по израненным кораблям. Сюффрен в отчаянии. На «Эро» с грохотом рушатся сразу две мачты. Корабль становится неуправляемым. Падает адмиральский флаг - фал перебит пулей. На английских кораблях крики ура! Со своего корабля Хьюз видит на борту «Эро» - а он совсем рядом - толстяка, который среди урагана ядер, пуль и картечи, мечется по палубе, топает ногами, пытается сплотить экипаж, вопит как безумный: - Принести белые королевские флаги! Покрыть ими весь мой корабль! Английский адмирал узнает Сюффрена. Говорит офицерам: - Вот вам пример мужества, достойный подражания, джентльмены! Позднее Хьюз напишет в своих мемуарах: «Я никогда не видел человека отважней мистера Сюффрена… С его прибытием к берегам Индии мы лишились сна и отдыха…» Кровавый бал вновь набирает силу. Но на «Эро» иссякает запас ядер. Скорее бы уж ночь! Обе стороны с нетерпением ждут прихода темноты. Главные силы французской эскадры вступают в дело слишком поздно, к семи часам вечера. Так капитаны «наказывают» командора за то, что он не последовал их совету не ввязываться в новое сражение с англичанами. Хьюз как обычно первым ретируется с «поля боя».
Сюффрен, смертельно усталый, уходит в свою каюту. Садится за стол и, полный гнева, царапая пером бумагу, брызгая чернилами, делает пометки против имен капитанов: «Плохо! Очень плохо! Хуже некуда!» Эскадра, ведя на буксирах израненные корабли, возвращается в Тринкомали. Разрушения на «Эро», «Иллюстре» и «Ажаксе» поистине ужасны. Велики людские потери. Вновь не удалось добиться успеха, которого так жаждал и которого был достоин Сюффрен. Никогда еще капитаны не поддерживали его столь скверно. Поведение их смахивало на предательство… На следующий день на «Эро» явились де Тромелэн, Лаланделл, де Сен-Феликс и Морар де Гай, чтобы заявить о своем желании покинуть эскадру. Совместный демарш! Прицельный удар исподтишка! Приводимые капитанами причины для отставки не более как предлоги. «Я был крайне недоволен ими и отпустил их всех с удовольствием, - сообщает Сюффрен морскому министру. - Но у меня нет людей, которые умели бы управлять кораблями… Сердце мое сокрушено. Я вновь упустил возможность уничтожить английскую эскадру. У меня было четырнадцать кораблей, но бой с противником на расстоянии «пистолетного выстрела» вели лишь «Эро», «Иллюстр» и «Ажакс». Все остальные оставались далеко в стороне, палили издалека впустую. Могу объяснить весь этот ужас лишь общим желанием капитанов как можно скорей завершить кампанию, и неумением, если не предположить худшего». Сюффрен чувствует себя в полном одиночестве. У него нет более уверенности ни в ком. Пытаясь укрепить веру в самого себя, он так резюмирует результаты кампании: «Все же мне удалось сделать многое в Индии. Моя эскадра господствует в Бенгальском заливе. Даны четыре больших сражения, занят важнейший порт Индии. Я захватил пять боевых кораблей Англии, три корабля Английской Ост-Индской компании и более шестидесяти частных судов...»;
Сюффрена будто преследует злой рок. При возвращении в Тринкомали разбился о риф 74-пушечный «Орьян», самый мощный корабль эскадры, хотя риф был хорошо виден и давно известен. Вскоре такая же судьба постигла 64-пушечный «Бизарр». Корабль погиб у Куддалура на песчаной банке, при спокойном море, в великолепную погоду. Все усилия спасти его были тщетны. Когда кораблями командуют такие неумехи, засомневаешься в успешном исходе кампании! «Пришлите хороших офицеров! - в отчаянии пишет Сюффрен морскому министру. - Если бы кораблями командовали умелые люди, мы бы стали хозяевами Индии. Я тут одинок, ждать помощи не от кого…» Между тем вступает в свои права осенний муссон. Целыми днями льют дожди. На море бушуют свинцовые волны. Тяжко приходится экипажам. В этот сезон Бенгальский залив - неподходящее место для пребывания там кораблей. Хьюз уводит свою эскадру к Бомбею на Западном побережье Индии, где осенний муссон не столь свиреп и где его ждет с подкреплениями коммодор Бикертон. Английский адмирал уверен в том, что Сюффрен по примеру своих предшественников отправится «зимовать» на Иль-де-Франс. На Иль-де-Франс? Нет, и тысячу раз нет! Командор принимает неординарное решение. Будучи вынужден покинуть берега Индии, он тем не менее, останется у ее порога. 2 ноября 1782 года Сюффрен приводит эскадру в порт Ачин, что на крайнем северо-западе острова Суматра. Ачин - владение султана, независимого правителя. Его страна труднодоступна, утопает в непроходимом экваториальном лесу. Но якорную стоянку Ачина Сюффрен находит просто великолепной. Это обширный и глубокий залив, куда впадает река. А значит, нет проблем с питьевой водой. Султан разрешил заготовку деловой древесины, дров и провианта, но так и не позволил высадить экипажи на берег, разместить больных матросов и канониров в палатках близ речных потоков. Сюффрен в глубине души даже доволен таким оборотом дела. Берег в Ачине болотистый, воздух полон миазмов. Здешние жители - весьма свирепый люд, никогда не расстаются со своими «крисами» - кривыми, зачастую отравленными кинжалами. Не дезертировал ни один матрос. Здешние леса кишат людоедами, а кому охота попасть на вертел или в котелок этого странного племени? Вновь бесконечные ремонтные работы. Лeса кругом сколько угодно, и корабельные плотники творят чудеса своими топорами. Вновь очистка днищ от ракушек и водорослей, которые так замедляют ход кораблей. Вновь установка мачт, стенег и рей, порой требующая от матросов акробатической ловкости. Эскадра Сюффрена полностью отрезана от всего остального мира. Минует месяц. Наконец 24 ноября прибывает корабль под белым флагом с голубыми лилиями. Это корвет «Дюк-де-Шартр». С каким нетерпением ожидал Сюффрен прибытия «Дюка-де-Шартра» в условленном месте! Но хотя трюмы корвета полны провианта и боеприпасов, столь необходимых эскадре, его капитан месье Керсен привез плохие вести. Де Бюсси болен, и неизвестно, когда сможет покинуть Иль-де-Франс. Капитан д’Эймар задерживается у Мыса Доброй Надежды из-за вспышки цинги на его кораблях. Конвой Суланжа разгромлен англичанами. Какой удар по планам и надеждам Сюффрена! Корабли между тем худо-бедно отремонтированы, экипажи набрались сил, отдохнули. Муссон заметно ослабевает. Пора возвращаться к берегам Индии. Пока Хьюз в Бомбее, нужно нанести удар по морской торговле англичан. Как отреагирует Хайдар Али на последние неутешительные новости? Не пришел ли конец его долготерпению? 20 декабря 1782 года звучит команда: «Паруса ставить!»
Французская эскадра внезапно появляется в Бенгальском заливе. Быстроходные фрегаты Сюффрена «Пти Аннибал», «Фин» и «Беллона» захватывают в устье Ганга английские корабли, груженые рисом и пшеницей. Сюффрен словно выметает залив огромной метлой. 11 января 1783 года, ночью, в самую середину французской эскадры, стоявшей на якорях у Ганджама, сам того не ведая, влез великолепный 36-пушечный фрегат «Ковентри» под командой капитана Хьюза, племянника адмирала. От сдавшегося в плен капитана Хьюза Сюффрен узнает крайне огорчительную новость: умер Хайдар Али. Умер 7 декабря прошлого года от раковой опухоли на спине. Какая неожиданная, невосполнимая утрата! Впрочем, не все потеряно. На троне Майсура теперь Типу Султан, продолжатель дела Хайдара Али, удачливый кавалерийский командир, союзник Франции. Командор шлет Типу Султану дружественные послания, направляет к нему делегацию.
И тут Сюффрену становится известно о том, что экспедиционный корпус с Иль-де-Франс находится где-то близ Цейлона. Командор тотчас же берет курс на Тринкомали и встречает отряд капитана де Пейнье, а с ним тридцать пять транспортов с войсками и боеприпасами. Прибывшие войска возглавляет сам маркиз де Бюсси. Казалось бы, прекрасная новость. Но чему радоваться? Вместо десяти тысяч солдат-ветеранов, обещанных Версалем Хайдару Али, прибыли лишь две с половиной тысячи полураздетых, голодных, измученных дальней дорогой людей. Три старых линейных корабля, да один фрегат - вот и все подкрепления! Хьюз же, по слухам, получил из Англии пять совершенно новых линейных кораблей.
16 марта 1783 года, высадив экспедиционный корпус де Бюсси в Порто-Ново, Сюффрен берет курс на Тринкомали, чтобы там привести в порядок эскадру. Тринкомали на несколько недель превращается в арсенал. Сюффрен в который уже раз приводит в порядок корабли. Они должны быть готовы по первому же сигналу сняться с якорей. И командор будто в воду глядел… В конце мая появляется Хьюз. У него восемнадцать кораблей. Они только что из порта, где есть все необходимое для оснастки и ремонта. Сюффрен же успел приготовить к бою лишь пять кораблей. Он ставит их на два якоря левым бортом к противнику, загораживает вход в залив. Хьюз помнит, с кем имеет дело. Походив «на цыпочках» пару дней близ Тринкомали, он удаляется восвояси. Сюффрен спокоен за себя, но его тревожит судьба двух линейных кораблей и фрегата под командой капитана де Пейнье. Уходя из Порто-Ново, он оставил де Пейнье крейсировать близ Мадраса в надежде перехватить ожидаемый английский конвой. Наткнись Хьюз на этот отряд, судьба его предрешена. Командор направляет на его поиски молодого и отчаянно смелого гасконца Вилларета-де-Жоёза на корвете «Наяд». Тремя днями позже корвет был остановлен 64-пушечным английским линейным кораблем «Скептр». И Вилларет сдался лишь после пяти часов отчаянного сопротивления. Что касается де Пейнье, то он вскоре прибыл в Тринкомали целый и невредимый.
А в Индии дела идут из рук вон плохо. Где он, прежний де Бюсси, пусть алчный до денег, неразборчивый в средствах человек, но в то же время удачливый полководец, изворотливый дипломат? Теперь это тщедушный ворчливый старик-подагрик. Де Бюсси не терпит возражений, не желает слушать ничьих советов, не оставляет инициативы своим помощникам, и что самое скверное, не хочет рисковать ничем. Увы! Таков командующий экспедиционным корпусом, присланный Версалем отвоевывать у англичан Индию для французской короны. Результаты подобной летаргии не заставляют себя долго ждать. Корпус де Бюсси, едва прибыв в Индию, оказывается блокированным генералом Стюартом в Куддалоре, без воды, без провианта. Хьюз изолирует французов с моря. Возникает реальная угроза капитуляции. Де Бюсси и его офицеры все свои надежды возлагают теперь на Сюффрена. Сюффрен, между тем, узнав о состоянии дел в Куддалоре, спешит на выручку. - Забудем же о наших разногласиях и спорах, от которых один лишь вред, - говорит он капитанам. - Докажем, что мы достойны чести называться французами… Блокада Куддалора с моря должна быть прорвана. Но оставить Тринкомали с гарнизоном всего в пятьсот человек! Когда Хьюз, возможно, где-то рядом. Сюффрен в очередной раз рискует всем. 11 июня эскадра покидает Тринкомали. Как невзрачен вид кораблей Сюффрена! За два года они столько раз бились с англичанами на расстоянии «пистолетного выстрела», даже «на расстоянии плевка», как говорят моряки, заходили на ремонт в случайные порты, снабжались всем необходимым где и как придется. Сдвоенные мачты и стеньги, шесты вместо рей, наспех заштопанные паруса. Борта в бесчисленных шрамах от ядер, картечи и пуль. Экипажи укомплектованы едва наполовину. Зато есть шеф, стоящий дюжины линейных кораблей! 13 июня 1783 года Сюффрен узнает о том, что эскадра Хьюза стоит на якорях к северу от Порто-Ново. Значит, Тринкомали пока в безопасности. 16-го он проходит ввиду Куддалора, и облегченно вздыхает: над крепостью реет белый с голубыми лилиями флаг короля Франции. На кораблях большой недокомплект экипажей. И Сюффрен шлет маркизу де Бюсси записку с просьбой для успеха дела одолжить ему на время как можно больше людей, особенно канониров. Он прибудет за ними … ночью. Чтобы избавиться от Хьюза, который переместился к Куддалору, Сюффрен хитрит, делает вид, будто возвращается к Тринкомали. И «взятый на пушку» Хьюз покидает якорную стоянку. Только это и нужно командору. В ночь с 17 на 18 июня он проскальзывает между английской эскадрой и берегом к Куддалору, принимает на борт шестьсот европейских солдат, столько же сипаев, и возвращается в открытое море. Английский адмирал «оставлен с носом». Весь день 19-го обе эскадры маневрируют, и лишь 20-го Хьюз решается принять бой. Это пятое и последнее сражение, данное Сюффреном английскому адмиралу, было недолгим, но весьма успешным. В 16:30 эскадры наконец сближаются, и Сюффрен дает сигнал открыть огонь. Накануне сражения Сюффрен отдал приказ: восьми кораблям принять на себя удар основного ядра английской эскадры, а пять остальных, самых лучших, должны будут зайти по другую ее сторону и обрушиться на арьергард Хьюза, уже обстрелянный двумя французскими кораблями и фрегатом. Впрочем, в последний момент командор отказался от этого плана. Его вынудило пойти на это бедственное состояние кораблей. Сражение проходило по классической схеме, между выстроенными в линии кораблями противников. На этот раз Сюффрен держит свой флаг на фрегате «Клеопатра». Он курсирует вдоль своей линии, контролируя действия капитанов. Но каждый из них и без того делал все, что мог. Впервые кораблями командовали люди, на которых Сюффрен мог вполне положиться, и это принесло свои плоды. Все же был момент общего смятения… на «Клеопатре». Фрегат ходко шел вдоль линии с сигналом на грот-мачте: «Сблизиться с противником на «пистолетный выстрел!» Сюффрен видел, что сражение складывается в пользу французов, и лицо его было полно вдохновения. Наконец-то назревает победа! Настоящая безусловная победа. Командор стоял возле рулевого, держась за просмоленный пеньковый трос, не обращая внимания на картечь и пули. Но вдруг зашатался и рухнул на палубу. Ранен? Может быть, убит? В отчаянии матросы и офицеры бросаются к Сюффрену. Но он уже встает сам, без посторонней помощи. - Ничего! Ничего, дети мои! - смеясь, говорит он. - Это все из-за чертова троса, который лопнул. Рулевой, вперед! Трос не лопнул, а был перебит пулей в двух пядях от плеча командора. Кораблей Сюффрена меньше. Но его канониры работают столь слаженно и четко, огонь их столь точен, что уже через два с половиной часа Хьюз, не выдержав, пускается в бегство. Он тушит кормовые фонари, удирает на всех парусах. Потери у англичан огромны. На кораблях же Сюффрена две сотни убитых. Ночь французская эскадра провела на месте сражения. Утром Сюффрен ведет ее к Пондишери в надежде возобновить бой с Хьюзом. Но никого в виду. Лишь ранним утром 22 июня сигнальщики видят английскую эскадру, которая в величайшем беспорядке движется на север. На многих кораблях, в том числе и на адмиральском «Сюпербе» отмечены большие разрушения. Заметив, что он обнаружен, Хьюз ставит все имеющиеся паруса, спешит уйти подальше от опасного соседства. 23 июня, ранним утром, офицеры и солдаты экспедиционного корпуса де Бюсси, которые ужу считали капитуляцию неизбежной, увидели на горизонте корабли Сюффрена. До их слуха донеслись громовые пушечные удары. И все сразу поняли, что это означает. Раздались ликующие возгласы: - Сюффрен побил Хьюза! - Да здравствует Сюффрен! В 14:30 Сюффрен сошел на берег под гром салюта из пятнадцати пушечных стволов. Он был с ликованием встречен офицерами. Командующий экспедиционным корпусом де Бюсси пошел навстречу командору. Взяв его за руку, с пафосом сказал, обращаясь к присутствующим:
- Вот наш спаситель, господа!
Нет, не так уж плохи дела у французов. Ход событий у Куддалора резко меняется. Вместе с занятыми у де Бюсси солдатами и сипаями, Сюффрен высаживает на берег более тысячи своих матросов, и это воодушевляет де Бюсси. Теперь в распоряжении у него небольшая, но вполне боеспособная армия, есть провиант и боеприпасы. Острую нехватку во всем, в свою очередь, начинают испытывать войска генерала Стюарта, блокирующие Куддалор. Нет более подвоза морем провианта из Транкебара и Негапатама. Окрестности Куддалора опустошены майсурской кавалерией. Еще немного, и английская армия обратится в бегство, теряя людей, пушки, снаряжение. Еще какие-нибудь два - три месяца, и французские владения на юге Индии будут восстановлены.
Увы! 29 июня 1783 года на рейде Куддалора появляется английский фрегат «Медея» под парламентским флагом. Капитан «Медеи» передает Сюффрену письмо адмирала Хьюза. Командор, вскрыв конверт, читает: «20 января 1783 года в Версале подписаны и 9 февраля ратифицированы прелиминарные условия мира…» Все кончено! Сюффрен принимает предложение Хьюза о перемирии, советует де Бюсси сделать то же самое. Ручаться за успешность дальнейших действий он не может. Эскадра исчерпала свои возможности. На кораблях сильные течи, многие из них годны лишь на слом. А, кроме того, в сражении 20 июня экипажи понесли новые большие потери. Итак, мир! «Будет ли он прочным, выгодным для Франции? -спрашивает себя Сюффрен. Ведь он вложил в эту войну столько сил и энергии. И командор, несомненно, был бы глубоко разочарован, узнав о том, что в результате мирных переговоров в Версале Франции удалось выторговать лишь ранее принадлежавшие ей крохотные территории - Пондишери, Маэ, Шандернагор, Янам и Карикал. Французским дипломатам не были известны последние события, в которых Сюффрен добился несомненного преимущества над Хьюзом. Франция могла бы претендовать на гораздо более обширные территории. Командор, перебирая в памяти недавние события, не находит ничего, в чем бы мог упрекнуть себя. Там, в далекой Франции, во всей Европе, говорят о его подвигах, высоко оценивают совершенные им дела. Нет, не напрасны были его порой сверхчеловеческие усилия, не напрасно он плавал, сражался, трудился не покладая рук. Преисполненный справедливой гордости, Сюффрен забывает о выпавших на его долю тяготах. Он полон радости. Он счастлив.
Получен приказ морского министра де Кастри возвращаться домой. Предстоит долгий и утомительный обратный путь. 6 октября 1783 года «Эро» с реющим на фок-мачте квадратным штандартом Сюффрена берет курс к берегам Франции. За «Эро» следуют «Сфинкс», «Фламан», «Артезьян», «Ванжёр» и «Севёр», фрегаты «Фин» и «Клеопатра». Прощай, Тринкомали!
12 ноября Сюффрен делает остановку в гавани Порт-Луи. Его торжественно встречали власти острова, неисчислимые толпы островитян. Народ надсаживался в крике: - Да здравствует Сюффрен! Под трезвон колоколов и гром пушек Сюффрен прошествовал сквозь ряды солдат с взятыми «на караул» ружьями к городской ратуше. И сколько было устроено в его честь приемов, балов и фейерверков!
28 декабря Сюффрен прибывает на Мыс Доброй Надежды, где его встречают с неменьшим энтузиазмом. Улицы Кейптауна были расцвечены флагами. Но что особенно тронуло Сюффрена, так это знаки уважения со стороны недавних противников. Девять кораблей адмирала Хьюза, которые тоже возвращались домой, сделали остановку в Табль-Бее, когда там еще находились французские суда. И надо же такому случиться: при входе в порт один из «англичан», 64-пушечный «Эксетер», сел на мель. Шлюпки Сюффрена тогда поспешили на помощь вчерашним врагам. И коммодор Кинг, человек гигантского роста, облачившись в самую красивую униформу, явился со всем штабом на «Эро» засвидетельствовать свое почтение командору.
3 января 1784 года Сюффрен пускается в дальнейший путь. Не спеша входит в Атлантический океан, минует Сенегал, остров Мадейру и, пройдя Гибралтаром, впервые ощущает прохладу латинских морей. Его матросы, до черноты обожженные тропическим солнцем, изголодавшиеся, измученные тремя годами непрерывных плаваний, уже предвкушают встречу с родной землей. И наступает день, когда на горизонте французские моряки видят знакомые берега. Наконец, 26 марта над кромкой вод возникает линия белых и розовых домов Тулона. Начинают кричать чайки. И корабли Сюффрена во главе с «Эро», оставляя за кормой запахи рассола и пряностей, входят в порт.
3 апреля 1784 года Сюффрен прибывает в Версаль. Оказавшись в кабинете Людовика XVI он кланяется суверену настолько низко, насколько позволяет его неординарная талия. Целых два часа рассказывает о проведенной им кампании в Индийских водах. Король дает высокую оценку действиям его эскадры. Говорит, что Сюффрен вернул флоту Франции его былые славу и величие. Из кабинета короля Сюффрен выходит кавалером ордена Сен-Мишеля и вице-адмиралом. Великий магистр, гордясь славой Сюффрена, назначает его послом Мальтийского ордена при дворе Людовика XVI. Париж отдает дань уважения Сюффрену. Все отмечают его мужество, талант флотоводца и стратега. Приумолкают хулители, за исключением, может быть, капитанов, которых он лишил командных постов и которые чувствуют себя обесчещенными… Голландцы преподносят Сюффрену начиненный похвалами адрес и шпагу ценой в пятьдесят тысяч экю с инкрустированным алмазами эфесом. Вице-адмирал, словно римский император, становится объектом внимания скульпторов, граверов, художников. Офицеры тулонского порта заказывают его бюст. Власти Прованса отбивают великолепную медаль с его профилем. Сюффрен - вице-адмирал королевского флота и сановник Мальтийского ордена, должен теперь постоянно присутствовать при Дворе в Париже. Он национальный герой. На него устремлены взоры всей Европы. Все ждут, когда Людовик ХVI вручит Сюффрену маршальский жезл с королевскими лилиями, который он заслужил по праву. Но Двор… отказывает ему в этом. И популярность вице-адмирала быстро угасает. Общий энтузиазм сменяют охлаждение, затем безразличие и, наконец, забвение. Причины столь резкой перемены недалеко искать. Это, разумеется, обычные непостоянство и ветреность общественного мнения. Еще в большей степени - неблагодарность придворной камарильи. Но, по правде говоря, главная причина метаморфозы в том, что Сюффрен оказался плохим царедворцем. В залах старинного замка, среди пышно разодетой знати, вице-адмирал чувствовал себя не в своей тарелке. Независимый нрав, резкие и справедливые суждения отторгают Сюффрена от остальной массы придворных. Суровый и критичный в своих отношениях с представителями знатных семейств, он тем самым наживает себе кучу врагов. Душевной энергии Сюффрену и сейчас не занимать, чего не скажешь о его таких активных натур. Удрученный чувством одиночества, которое приходит в старости, он непрестанно возвращается мыслями в прошлое. Сколько преодолено морских миль! Сколько совершено геройских дел! Вице-адмирал вновь будто наяву видит суматоху и волнение при уходе кораблей в плавание, слышит гром пушек во время сражений, ликование экипажей при возвращении домой из дальних странствий. Он с гордостью вспоминает о том, что было сделано, сожалеет о том, что не удалось сделать.
7 декабря 1788 года Сюффрен, проведший день в Версале, был доставлен в свою гостиницу «Шоссе-д-Антан» без сознания, весь в крови. Он скончался следующим утром. Так на пятьдесят девятом году завершилась карьера одного из славнейших флотоводцев Франции. Сюффрен умер в своей постели, убитый «сгустком крови в сердце». И могилу свою вице-адмирал нашел не в морской пучине, завернутый в парусину, с пушечным ядром у ног, под торопливо прочитанную молитву «Отче наш», а в церкви Санта-Мари дю Тампль, месте, где находят последнее успокоение рыцари Ордена, умершие в Париже. Смерть вице-адмирала прошла почти незамеченной. А что стало с «Эро», кораблем Сюффрена? - спросит любознательный читатель. Из Индии «Эро» вернулся таким усталым, таким израненным, его борта и пушечные люки были настолько разбиты вражескими ядрами, что инженеры, по правде говоря, не знали, что с ним делать. Решено было полностью его перестроить. Обновленный «Эро» мог еще сослужить полезную службу. Матросы в чудесной своей простоте искренне верили, что душа Сюффрена «обитает» на корабле и что в полночные часы призрак его, молчаливый и сосредоточенный, занимает привычное место на командном мостике.
Отрывок из поэмы «Мирэй» Фредерика Мистраля /1830 - 1914 г.г./ (Вольный перевод)
|
7 декабря 1781 года с острова Иль-де-Франс отправилась к берегам Индии великолепная эскадра. Одиннадцать линейных кораблей, три фрегата, два корвета и брандер, девять транспортов с войсками, боеприпасами и провиантом. Корабли тремя колоннами неспешно, уверенно держат путь на юго-восток. Сверкают золотом кормовые фонари, галереи. Под кариатидами славные названия: «Орьян», «Эро», «Ажакс»…
|
|
|
|
|
|
|
Все тексты библиотеки Индия.ру были взяты из интернета - из ftp/www архивов открытого доступа или присланы читателями. Если авторы и/или владельцы авторских прав на некоторые из них будут возражать против нахождения произведений в открытом доступе, поставьте нас об этом в известность, и мы НЕМЕДЛЕННО изымем указанные тексты из библиотеки.
Copyright © 2000 india.ru Контакты